Виварий

Спириты видели только ортостатический мир, и не могли знать о том, что из их стола, подгоняемый голосами и озаряемый пламенем свечи, стремительно вырастает этакий невидимый извитой шпиль, уходящий далеко в гиперстатис…

Офион носился по ортостатическому космосу все быстрей и быстрей, его тело вытянулось до невообразимой длины. Подготовка эксперимента была почти завершена, и скорость зонда достигла допустимого максимума. И тут на пути летящего Офиона неизвестно откуда возник острейший псионный шпиль, стремящийся в плюс-бесконечность! Шпиль уходил основанием куда-то к субстрату, и видимо, крепился в нем.

Зонд не успел ничего сообразить, а если бы и сообразил, то все равно не смог бы погасить свою бешеную скорость. Хрясь! — и Офион со страшной силой ударился о шпиль своей линзой. Удар был так силен, что конденсор треснул пополам. Зонд сгруппировался вокруг поврежденной линзы, пытаясь удержать ее половинки вместе. Будь он живым, он кричал бы от боли, но зонды не могут кричать — только яркие искры болевого возбуждения прыгали по нему.

Притяжение ортостатического мира начало брать над ним верх, и Офион, неистово вращающийся от нестерпимой боли, начал падать — туда, в ортостатис, вниз, к субстрату… Он не мог бороться с тяготением, потому что всеми силами пытался удержать свой разбитый конденсор. Эти попытки только ускорили падение — несколькими конвульсивными скачками он приблизился к субстрату. Усилия были напрасны и только ускорили гибель. Несколько секунд спустя Офион упал на ортостатический субстрат, и его конденсор не выдержал второго удара — он разбился окончательно, брызнув осколками во все стороны. Золотистое сияние содрогнулось, прижимаясь к осколкам линзы, вспыхнуло и пропало. Офион погиб.

Обломки кокнутой линзы безжизненно лежали на земле, и ветер цеплялся за их острые края, издавая тоскливое завывание. Страшно и вообразить, что испытал Офион в миг своей смерти! Его боль и отчаяние не исчезли бесследно — прежде чем иссякнуть, они пробили брешь в другую дименсию. Конечно, это была махонькая брешь, и просуществовала она недолго, но ее хватило для обмена между двумя дименсиями…

Странный метеор носился по небу несколько минут, с каждым заходом набирая скорость, за ним уже с трудом можно было уследить глазом, а потом этот объект внезапно остановился, будто на что-то наткнувшись, замерцал, странным образом увеличиваясь в размерах, из черточки превратился в точку, из точки — в золотистый шарик, повисший в небе. Что-то ярко мигало внутри этого шарика, как маячок. Шарик повисел чуть-чуть, и упал. Причем (хоть это и противоречило всем законам физики и логики!) упал не куда-нибудь за горизонт, а прямо на пустырь, мимо которого проходили Ору и Трелла. Шарик ударился оземь и бесшумно взорвался — вспышка на миг озарила место его падения и какие-то летящие осколки.

Ору и Трелла переглянулись. На их лицах застыло одинаковое выражение смеси изумления и ужаса. Как будто каждый из них взглянул в зеркало, и увидел там свое лицо с округленными глазами и приоткрытым ртом.

— Что это было? — шепнула Трелла.

— Пойдем-ка отсюда… — ответил Ору.

А в это же время, но в совсем другом пространстве, по полю, покрытому фиолетовой травой, мирно шел Ыык. Сегодня охота была удачной — ему удалось подкрасться к стайке кампонотов достаточно близко, чтобы обрушить на них дубину. Меткий удар уложил сразу трех зверьков, которые теперь покоились в криогенном рюкзаке Ыыка, оплетенном инеем. Охотник бодро шагал, переставляя псевдопальпы, и любовно поглаживал портативную искажающую установку, висящую на его пельвотораксе, как висит мобильный телефон на поясе человека. Если бы не искажалка, кампоноты заметили бы его еще издали, и убежали бы неведомо куда. Но они не убежали — и теперь лежат себе в рюкзаке, промороженные насквозь.

Ыык намеревался вползти в транзоскоп, чтобы прибулькнуться домой, когда неизвестно откуда взявшаяся вспышка ударила его по сенсорам, как обухом по голове, и волной сильного раздражения пронеслась по нервной системе. Охотник немного посидел, оглушенный, а когда его сенсоры снова начали видеть, он обнаружил, что рядом с ним уже нет ни транзоскопа, ни фиолетового поля. Он непонятным образом попал в какое-то совершенно непонятное место с черным небом, в котором тлели бледные огоньки, и мрачной землей, из которой вырастали странные твердые образования. Два высоких худых существа стояли поодаль.

«Что, уже прибулькнулся? — подумал Ыык, тревожно озираясь. — Прибулькнулся… Но куда?» На всякий случай охотник включил искажалку, потому что не знал намерений худых существ. Какие-то осколки хрустели под его псевдопальпами.

— Мне страшно! — проскулила Трелла, прижимаясь к плечу парня. Их глаза были прикованы к месту падения странного шарика. Кто-то таился там, засев в темноте… Кто-то или что-то… Его не было видно глазам, но поджилки несчастной пары трепетали, волоски вставали дыбом, а по позвоночникам забегали волны холода — позабытые животные инстинкты безошибочно определяли присутствие чего-то чуждого, непонятного и страшного.