Мы дети мутного времени. Исповедь детдомовца

Ему было так спокойно с ней, что он просто забыл обо всем! Она попыталась разыскать его врача, чтобы узнать о диагнозе, и ей это удалось. Судя, по ее выражению лица, когда она вернулась, в палату, диагноз мой, ей был не по нраву, не утешительным, одним словом. Она не стала ничего говорить, она просто мило, матерински улыбалась. По всей видимости, она не хотела причинить ему очередную боль. Тогда врач рассказала ей, о причине возникновения его неожиданного приступа, благодаря которому он и оказался в больнице. Когда ему сделали в детском доме укол, он вошел в реакцию с таблетками, которые ему давали за полчаса ранее. Эта гремучая смесь, и сделала тогда, свое коварное дело. Она просидела с ним до вечера, пока ее не попросили покинуть отделение. Но все равно, ему сейчас было так хорошо, что он даже не обратил на это внимание. Прощаясь с ней, в тот момент, он очень крепко ее обнял. Он не понимал, почему-то, она сейчас вот, вот уйдет, и он опять останется один на один, с самим собой. Он расцеловал ее нежные руки, капая на них своими слезами. Он боялся ее потерять. Она сказала, что еще обязательно приедет, и что пока ему придется, немного отдохнуть в больнице. Он распрощался с ней, долго потом стоял в коридоре, своим взглядом провожая ее до выхода. Она действительно, еще не раз навещала Сережу в больнице. Приносила ему подарки, гостинцы всякие, сладости. Может быть, тогда, благодаря ей, он и не отличался уже, от домашних детей, так как уже не был одинок. В те моменты, он был просто счастлив!

Ну, давайте с Божьей помощью, продолжим. Возвратился он обратно в свой детский дом, после долгого лечения в больнице. Инессы Георгиевны, на работе не было, она была на больничном. Он приехал со своим медвежонком. В детдоме, его уже встречали. Когда его привезли, он еще не знал, какой ужас его ожидает впереди. На место Инессы Георгиевны, перевели садистку из дома ребенка, нянечку, которая любила, чтобы ее дети подмывали. Видимо, правосудие наше, тогда, было просто слепо, в общем, как и сейчас! А может, просто эти садистки, были рентабельны для детских домов, поэтому их никто не сажал. Тамара Анатольевна, директор нашего детского дома, самолично, пришла к нам, чтобы представить эту гниду. Сережа тогда возмутился, от такого недоразумения, но директор тогда была непреклонна. Он тогда рассказал ей, что эта женщина вытворяла в доме ребенка с ними, но директор, не обратила на это никакого внимания. Ну, правильно, квалифицированных кадров тогда не хватало. Поэтому и набирали всякую мерзость с улицы. Из няни, она вдруг переквалифицировалась в воспитатели. Жизнь Сережи, она тогда превратила просто в АД. Все повторялось вновь и вновь! Помывки в душе, избиения, по выходным, ее воспитанницами. Дети летали по группе как птицы, избитые, но без сознания. На их совести оказалось еще три трупа. Перед избиением Сережи, она в клочья разорвала его медвежонка, потому, что он не обращал на нее внимания. Ей, естественно это не нравилось. Она, отдала его, на перевоспитание, своим воспитанницам. Его завели в туалет, и воспитывали всеми, доступными способами, что было у них в рационе, и на что были способны. Били руками, ногами, палками. Поднимали вверх, над собой, и затем бросали его, со всей силы, об пол, на кафель. Крови было тогда, скажу я вам! Боже! Какую боль он тогда принял на себя, от этих садисток! Все прояснилось, когда на работу вернулась Инесса Георгиевна. Ей тогда объяснили, что дети не слушались. Бились головой о стену. А Сережу обвинили, в том, что он залез на шкаф, на который, без стремянки, никак не залезть, и несколько раз скинул себя с него. От этого, у него и столько увечий, на теле. Эту садистку, тогда просто уволили с работы! Не посадили, а просто уволили! Потом ее обнаружат в школе-интернате, но об этом чуть позже. Инесса Георгиевна, с ужасом смотрела на свою группу. Дети все, стояли перед ней в синяках, избитые. Игрушек уже не было, их попросту, все сломали, все разрушили. Она обронила слезу, так как действительно ей было больно, от того что она увидела. Сережу, она обнаружила в его мире, в том же углу, у окна. В дальней части игровой. Он тогда спал. Она тихонько подошла к нему, положила ладонь ему на плечо. Он вздрогнул от страха, или просто от боли. Он повернулся к ней, увидев ее, разревелся. Бросился в ее объятия, расцеловал ее. Она перед собой тогда увидела живой труп. На нем не было, свободного, от синяков места. Лицо все было в гематомах, опухшим. Его движения сковывала боль, адская боль! Она собрала всех ребятишек, и повела их в медпункт на осмотр. Врач, долгое время стояла в оцепенении, не понимала что произошло. Они все поняли, но только тогда, когда в нашем туалете обнаружили три трупа, убитых садистками-воспитанницами. Детей не стали отправлять в больницу. Может потому, что не хотели огласки, а может по другой причине. Инесса Георгиевна тогда, провела, не уходя домой, с детьми, всю неделю. Ей не хотелось их отпускать, после того что случилось. С того момента, их больше никто не бил!