По ту сторону ужаса

Отсюда следует, что в данном случае законы Ничто соответствуют нормам светской морали. Но мы не может экстраполировать этот пример на все остальные случаи, поскольку это бы прямо противоречило принятым за аксиому словам Петра…

Витя помолчал немного, глядя в одну точку, и продолжил несколько отдающее помешательством философствование:

— В любом случае повторить поступок Петра я не мог, так как у меня никогда не было девушки. Не мог же я забыть про то, что у меня была девушка? Нет, вероятность этого стремится к нулю, поскольку я помню каждый прожитый день. Наличие девушки не могло быть мелкой подробностью, девушка мешала бы мне заниматься наукой, откуда следует, что я не защитил бы в такие сжатые сроки кандидатскую диссертацию. Таким образом, я совершил нечто другое, возможно, частично подобное, и мне нужно понять, что… Допустим, ключевым моментом является то, что Пётр «не помог». Он не помог своей девушке, и это привело к негативным последствиям. Да, также нужно допустить, что смерть является негативным последствием. Таким образом, нужно вспомнить, кому я не помог… Чёрт меня возьми, да я ведь более чем девяноста девяти процентам населения Земли никогда и ни чем не помог! — при этих словах Витя покрылся испариной. — Стоп, необходимо отбросить всех, кого я не знал лично. Всем помочь в любом случае невозможно, остановимся на тех, кого я знал. Итак, я не помог… своим одноклассникам победить на чемпионате школы по футболу, Кате Бутусовой из соседнего двора списать контрольную на уроке физики, Александру Кочетову заплатить за экзамен по математике… Нет, это все мелочи, к тому же, они не должны рассматриваться как негативные поступки. Я не помогал лишь тому, кому и не надо было помогать, остальным я всегда приходил на помощь…

Неожиданно для самого себя Витя расплакался и жалобно запричитал:

— Я ведь обещал маме, что решу одну из семи задач тысячелетия! И я решил бы, я знаю! Это несправедливо! Почему это случилось со мной, а не с каким-нибудь никому не нужным алкашом!? Я вспомнил, и что теперь? Вероятность падения кирпича на голову столь ничтожна, что это просто не могло случиться! Не должно было случиться! Это чушь, бред, кривая Матрица, чтоб её!

Витя забыл, что дышать здесь не обязательно, и тяжело вбирал ртом воздух. Немного успокоившись, он заговорил вновь, будто кто-то мог его слышать:

— А тогда… да, тогда я тоже не помог, хотя она нуждалась в помощи… Но я не мог ей помочь! Я ведь не Терминатор, не Супермен, не Брюс Уиллис, в конце концов! Я не ношу оружия и не умею драться! Меня самого в школе однажды побила девчонка! И да, почему я должен был ей помогать? Я ведь даже имени её не знал, видел её впервые… Что мне нужно было сделать!? Полезть в драку, чтобы они и меня прикончили? Позвать на помощь, когда вокруг не было никого!? А может, позвонить в милицию, дать показания, а потом, через месяц получить монтировкой по голове!!! Монтировка, конечно, намного лучше кирпича, уж тогда моя смерть была бы не напрасной!

Витя опять расплакался, всхлипывая и раскачиваясь из стороны в сторону. Внезапно он закричал сквозь слёзы:

— Да, чёрт возьми, мне жаль! Я сожалею, что не помог ей! Но что это может изменить!!! Она умерла, а теперь мёртв и я! Этого не исправить! И что теперь, что, ЧТО!!!

Витя подскочил на ноги, вытер рукавом слёзы. Глядя на стальную дверь, сдавленным от ярости и полным боли голосом заговорил:

— Хочешь меня уничтожить, несуществующая тварь? Стереть меня? Отлично! Покончим с этим. Я иду.

Витя нажал на кнопку, и выдвижная дверь быстро поехала обратно, раскрывая его взору длинный туннель без ответвлений. Но когда, спустя какую-то секунду, она остановилась, ни в комнате, ни в туннеле никого не было.