Другая сторона (сборник)

Но густая маслянистая темень поглотила свет. Луч словно растворился в ней, так и не достигнув цели.

— Что за чертовщина, — фыркнул Ник. — Этого не может быть.

Незнакомец медленно поднял руку и свет погас.

— Не надо со мной так шутить, — Поляков несколько раз ударил по корпусу фонаря, грубо выругался.

Но именно теперь, когда свет померк, он сумел рассмотреть лицо чужака. Вытянутое, серое, с тёмными глазницами и провалом вместо рта.

В груди всё сжалось. Никогда до этого, он не чувствовал, такой тошнотворной всепоглощающей паники. Захотелось закрыть глаза, убежать, найти какую-нибудь щель и спрятаться.

— Урод проклятый, — прошептал он. — Ну, давай, иди сюда я всажу в твою башку пулю.

Он зажмурился, пытаясь прогнать наваждение, встряхнул головой. Но когда он снова посмотрел на дорогу, там уже никого не было.

Секунда, две, сколько прошло с того момента, как он отвлёкся. Чужак не мог так быстро уйти.

За спиной тихо скрипнула дверь и от страшной догадки, Ник задрожал. Он резко повернул голову и увидел его в шаге от себя. Жуткое человекоподобное создание, молчаливое, серое…

Из горла вырвался хрип. Ник почувствовал, что теряет контроль над ситуацией, попятился.

Чужак не шевелился, просто раскачивался, словно на ветру.

— Прочь! — срывая голос, закричал Ник. — Убирайся прочь мерзкий урод.

Он вскинул руку и швырнул фонарь.

Фонарь ударился о стену, разлетелся на куски.

— Зар-р-раза! — протянул Ник. — Морду себе разбил!

Осколок стекла рассёк кожу, и теперь кровь заливала правый глаз. Но чужак исчез. Осталось только жуткое душевное опустошение и холод. Первым делом, Ник сорвал с постели одеяло, накинул на плечи.

— Неужели это какой-то розыгрыш? — Поляков подошёл к двери и задвинул засов. — Идиот. Как я мог забыть про пушку.

Он с трудом заставил себя лечь на постель Бланшара. Скорчился, сжался под тонким одеялом и всю ночь, не разжимая, держал пистолет в руке. То состояние, в котором он находился, трудно было назвать сном, и Ник искренне обрадовался, когда за окном забрезжил рассвет.

Что же со мной случилось? — проговорил он. — В кого я превратился?

Ему вдруг стало стыдно.

— Трус. Ничтожество. Червяк. Испугался какое-то чучело. Знать бы, кто затеял игру. Было бы легче.

Верить в мистику не хотелось. Но во что тогда верить?

Ник сполз с кровати, застонал. Нога болела ещё сильнее. Он аккуратно развязал повязку и увидел, что кожа вокруг раны побагровела и осклизла.

— Чёрт! Только заражения не хватало!

Перебинтовав ногу, Поляков достал последний комплект пайка, разделил продукты пополам, позавтракал. В бутылке оставалось немного рому.

— Приберегу на вечер, — усмехнулся Ник. — Кто знает, какое ещё пугало сюда нагрянет.

Захотелось всё бросить и вернуться домой. Ему даже не придётся оправдываться. Нога ни к чёрту. Хорхе и даже Байрон поймут.

— Хрен вам! — зашипел Поляков. — Достану сундучок, тогда уйду.

Он вышел на улицу, постоял немного в тени. Солнце припекало. Сухой жаркий ветер доносил запах гари.

— «Сундук существует. В этом можно не сомневаться, — подумал Ник. — Если Гарсиласо свихнулся, то он мог закопать его в пустыне, или кому-нибудь продать. Бланшар решил что старик убивал людей. Но какого чёрта»?

Ник покачал головой. Посмотрел на ресторан.

— Слишком много вопросов! — проговорил он. — Кто оставил брегет среди бутылок? И кому потребовалось палить из-под кровати по шкафу?

Сразу же появились сомнения. Возможно француз сам свихнулся. Придумал всю эту историю и в панике бросился в штрек.

— Единственное место, которое не успел проверить Бланшар — церковь, — Ник повернул голову, посмотрел на часовню. — Он нашёл приходскую книгу, но здание не осмотрел.

Католическая церковь стояла особняком. Штукатурка осыпалась, оголилась кирпичная кладка. Черепица на крыше частично сползла и лежала на земле присыпанная рыжим песком.

Ник медленно поплёлся к часовне. От гостиницы шагов сто, но из-за раны, каждый шаг давался с трудом.

— Переживу, — процедил Ник. — Бывало и похуже.

Он остановился перед высокой деревянной дверью. Посмотрел на висевший снаружи колокол. Посиневшая бронза, свисающая с языка пеньковая верёвка. Должно быть с помощью колокола священник призывал паству на службу.

Ник протянул руку, помедлив, ухватился за верёвку и дёрнул. Над городом разнёсся гулкий мелодичный перезвон.

— Больше никакой мистики, — улыбнулся Поляков. — Я в мистику не верю.

Он задрал голову, прислушиваясь к угасающему звону, посмотрел на балку с колоколом. Последнее, что он увидел — пыль и куски штукатурки, которые посыпались вниз.

Ник чувствовал боль, но не мог кричать.