Добавить в моё избранное
79 мин, 58 сек 17134
Тяжёлая полусгнившая дверь распахнулась, скрипя, словно страдающая ревматизмом старуха, и в проеме показалось мерцающее сияние. Оно росло, пока девушка не различила слабые, полупрозрачные очертания высокого, тощего, как жердь, старика. На нём был надет старый фрак, лосины и высокие сапоги. На бедре отчётливо проступал контур длинной шпаги или сабли.
Очертания приобрели чёткость, стали хорошо проступать цвета. Седые, словно белоснежный снег, волосы старика длинной лохматой гривой развевались вокруг его головы. Старик то бледнел и мерцал, то вновь становился почти живым. Внезапно старик поднялся в воздух и полетел к Кори. Девушка в ужасе закрыла глаза, приготовившись к неминуемой смерти. Неразборчивый шёпот, тяжёлый, наполненный тоской и бесконечным ожиданием, стоном пронзил ночь. Призрачный ветер коснулся лица Кори, холодя кожу, электрическим покалыванием заставляя все волоски на её теле подняться дыбом. Ветер и шёпот завыванием кольнули её сердце, отозвавшееся тянущей, надрывной болью. Внезапно тело Кори снова стало послушным её воле. Она услышала затихающие, уходящие вдаль слова, наполненные чётким и ясным смыслом: «Беги!»
Вороны, словно проснувшись, синхронно слетели с крыши. Они истошно закаркали, закружившись и резко снижаясь, острыми клювами, пытались проткнуть призрачную фигуру. Старик замерцал, став полупрозрачным, затем исчез. Кори, влекомая инстинктом, побежала. А за ней вдогонку застелился туман, шепча призрачным безликим шёпотом: «Не уйдёшь. Ты моя».
Девушка бежала обратно, в лес. В темноте всё смешалось, и тропа, изменившись, стала другой. Кори наткнулась на разрытую могилу, которую узнала по надгробию. Больно ударившись о каменное надгробие, девушка тихо захныкала, но продолжала бежать. Её лёгкие горели огнём. Задыхаясь от усталости, она сильно пожалела, что мало занималась спортом. А могил оказалось так много!
Как выяснилось, Кори бежала по кругу: тропа опять вывела её к поляне и дому. Девушка в отчаянии закричала, кожей ощущая звенящий за спиной, раскатистый злобный хохот ворон. Кори повернула влево, бросившись в ту сторону, где, как она думала, находилась дорога. Почти добежав до знакомой тропы, она споткнулась о выступающий бугром еловый корень и упала, покатившись с холма в тёмную, размытую водой яму. Листья смягчили её падение, но Кори поцарапала руки, порвав джинсы о камни и острые прутья, лежавшие горой, наваленной ветром. Судорога резкой болью пронзила её колено. Девушка сжала зубы, пытаясь затаиться, понадеявшись, что нечто, идущее за ней следом, здесь её не найдёт.
Белая кошка осторожно прохаживалась вокруг ямы. Мягкие лапы сбрасывали комья грязи и листья в провал. Кошка заурчала, её тело выгнулось дугой — и вот она превратилась в прекрасную женщину, с бледным лицом и ярким пятном алых, как кровь, губ. Саманта нагнулась над ямой. Её рука удлинилась, на тонких пальцах вмиг выросли когти.
Кори от увиденного ужаса трясло в ледяном ознобе, её зубы клацали, выбивая дробь. «Я схожу с ума», — подумала девушка, и её страх перешел в истерический смех.
Память подбросила ей картинку. Её отец, Майкл, сорокалетний, крепкого вида мужчина, с чёрной гривой волос и седыми пятнами возле висков, читает ей сказку о Белоснежке. А она, маленькая пятилетняя девочка, спрашивает его: «Папочка, а злая колдунья меня не отыщет?»
«Нет, солнышко, — отвечал её отец. — Если ты помолишься богу, то он пошлёт тебе с небес ангела, который заступится за тебя и спасёт. Помни, Кори, молитва, подкреплённая верой, обладает огромной силой».
И Кори в бреду настигающего её безумия стала беззвучно читать молитву. Слова вырывались из её рта, а слёзы ужаса стекали по щекам, снимая нервное напряжение и страх. В её сердце с каждым произносимым словом начала появляться уверенность. И вот Кори шептала последние слова молитвы.
Саманта тянула когтистую руку, почти дотрагиваясь до длинных спутанных волос Кори, лежащей на дне ямы. Сердце злодейки пело победную песню. Саманта почти чувствовала вкус желанной добычи. Чистая сладкая кровь таила в себе обещание.
Ветер резким порывом развеял чёрные ночные тучи. Серое утро принесло слабый предрассветный сумрак. Этого стало достаточно. Когтистая рука резко отдёрнулась. Саманта в ярости зашипела. Женщина снова превратилась в кошку. Слабый рассеянный свет солнца стал ей невыносим. Он, словно серная кислота, обжигал её кожу, лишая сил.
Кошка быстрыми прыжками понеслась к старому дому, прячась в спасительные остатки сумрака.
Туман исчез, растворился, гонимый нежно-розовым светом утра.
Ненависть, злость от потери ускользнувшей добычи кипели внутри Саманты. Ярость туманила её мозг.
«Это ещё не конец, — разъярённо пообещала себе женщина. — Ничего, человечиха, мы ещё встретимся», — так решила для себя Саманта, прячась и исчезая вместе с уходящей ночью.
Всё изменилось. Ночные чары утратили силу.
Очертания приобрели чёткость, стали хорошо проступать цвета. Седые, словно белоснежный снег, волосы старика длинной лохматой гривой развевались вокруг его головы. Старик то бледнел и мерцал, то вновь становился почти живым. Внезапно старик поднялся в воздух и полетел к Кори. Девушка в ужасе закрыла глаза, приготовившись к неминуемой смерти. Неразборчивый шёпот, тяжёлый, наполненный тоской и бесконечным ожиданием, стоном пронзил ночь. Призрачный ветер коснулся лица Кори, холодя кожу, электрическим покалыванием заставляя все волоски на её теле подняться дыбом. Ветер и шёпот завыванием кольнули её сердце, отозвавшееся тянущей, надрывной болью. Внезапно тело Кори снова стало послушным её воле. Она услышала затихающие, уходящие вдаль слова, наполненные чётким и ясным смыслом: «Беги!»
Вороны, словно проснувшись, синхронно слетели с крыши. Они истошно закаркали, закружившись и резко снижаясь, острыми клювами, пытались проткнуть призрачную фигуру. Старик замерцал, став полупрозрачным, затем исчез. Кори, влекомая инстинктом, побежала. А за ней вдогонку застелился туман, шепча призрачным безликим шёпотом: «Не уйдёшь. Ты моя».
Девушка бежала обратно, в лес. В темноте всё смешалось, и тропа, изменившись, стала другой. Кори наткнулась на разрытую могилу, которую узнала по надгробию. Больно ударившись о каменное надгробие, девушка тихо захныкала, но продолжала бежать. Её лёгкие горели огнём. Задыхаясь от усталости, она сильно пожалела, что мало занималась спортом. А могил оказалось так много!
Как выяснилось, Кори бежала по кругу: тропа опять вывела её к поляне и дому. Девушка в отчаянии закричала, кожей ощущая звенящий за спиной, раскатистый злобный хохот ворон. Кори повернула влево, бросившись в ту сторону, где, как она думала, находилась дорога. Почти добежав до знакомой тропы, она споткнулась о выступающий бугром еловый корень и упала, покатившись с холма в тёмную, размытую водой яму. Листья смягчили её падение, но Кори поцарапала руки, порвав джинсы о камни и острые прутья, лежавшие горой, наваленной ветром. Судорога резкой болью пронзила её колено. Девушка сжала зубы, пытаясь затаиться, понадеявшись, что нечто, идущее за ней следом, здесь её не найдёт.
Белая кошка осторожно прохаживалась вокруг ямы. Мягкие лапы сбрасывали комья грязи и листья в провал. Кошка заурчала, её тело выгнулось дугой — и вот она превратилась в прекрасную женщину, с бледным лицом и ярким пятном алых, как кровь, губ. Саманта нагнулась над ямой. Её рука удлинилась, на тонких пальцах вмиг выросли когти.
Кори от увиденного ужаса трясло в ледяном ознобе, её зубы клацали, выбивая дробь. «Я схожу с ума», — подумала девушка, и её страх перешел в истерический смех.
Память подбросила ей картинку. Её отец, Майкл, сорокалетний, крепкого вида мужчина, с чёрной гривой волос и седыми пятнами возле висков, читает ей сказку о Белоснежке. А она, маленькая пятилетняя девочка, спрашивает его: «Папочка, а злая колдунья меня не отыщет?»
«Нет, солнышко, — отвечал её отец. — Если ты помолишься богу, то он пошлёт тебе с небес ангела, который заступится за тебя и спасёт. Помни, Кори, молитва, подкреплённая верой, обладает огромной силой».
И Кори в бреду настигающего её безумия стала беззвучно читать молитву. Слова вырывались из её рта, а слёзы ужаса стекали по щекам, снимая нервное напряжение и страх. В её сердце с каждым произносимым словом начала появляться уверенность. И вот Кори шептала последние слова молитвы.
Саманта тянула когтистую руку, почти дотрагиваясь до длинных спутанных волос Кори, лежащей на дне ямы. Сердце злодейки пело победную песню. Саманта почти чувствовала вкус желанной добычи. Чистая сладкая кровь таила в себе обещание.
Ветер резким порывом развеял чёрные ночные тучи. Серое утро принесло слабый предрассветный сумрак. Этого стало достаточно. Когтистая рука резко отдёрнулась. Саманта в ярости зашипела. Женщина снова превратилась в кошку. Слабый рассеянный свет солнца стал ей невыносим. Он, словно серная кислота, обжигал её кожу, лишая сил.
Кошка быстрыми прыжками понеслась к старому дому, прячась в спасительные остатки сумрака.
Туман исчез, растворился, гонимый нежно-розовым светом утра.
Ненависть, злость от потери ускользнувшей добычи кипели внутри Саманты. Ярость туманила её мозг.
«Это ещё не конец, — разъярённо пообещала себе женщина. — Ничего, человечиха, мы ещё встретимся», — так решила для себя Саманта, прячась и исчезая вместе с уходящей ночью.
Всё изменилось. Ночные чары утратили силу.
Страница
6 из 24
6 из 24
