Слёзы Господа

— Мне, кому же еще, — выдохнул Вик.

Самое время достать из голенища нож. Перочинный, с дешевой пластмассовой ручкой и зазубренным лезвием. Какое-никакое, но оружие.

Неудобная рукоять в руке действовала успокаивающе. Словно спасительная соломинка, за которую схватился идиот, угодивший в канализационный сток. Как показывает жизненная практика, соломинка обрывается если не сразу, то уж точно через какое-то время. Обычно секунд пятнадцать — двадцать, не больше. Что-то вроде иронии — дать хлипкую надежду на спасение и забрать ее вместе с жизнью…

Но Вик не был склонен к философским размышлениям. Он вообще не был склонен к размышлениям. Высоким интеллектом природа его не наградила. Такие парни во времена до Атомного Торжества заканчивали школы или училища и шли гробить здоровье на заводы, махать киркой в шахтах, мерзнуть на рынках или маршировать по плацу.

Нож карлика в руке. Здесь и сейчас. Соломинка на бесконечно долгие пятнадцать -двадцать секунд. Что будет потом — будет потом…

Желудок болезненно заурчал.

Жрать!

Нужно жрать, мать твою!

Была бы она рядом — сожрал бы!

Мамочка…

Вик сделал пару шагов и повалился, как подкошенный. Хотя почему «как»? Вылетела коленная чашечка. Плод неудачного родео с псом. Падая, Вик не сообразил, что в руке у него нож. Да и как тут сообразишь, ведь все произошло молниеносно. Вот он делает один шаг, второй, а вот он уже валяется на полу.

С торчащей из бока ручкой перочинного ножа — запоздалая месть прежнего хозяина…

Лезвие вошло более-менее удачно. В миллиметре от печени. Как Вик об этом узнал? Да никак. Просто болевой шок не был столь оглушительным. Правда, от обильного кровотечения это его не избавило. В месте раны на брезентовом плаще разрасталось бордовое пятно.

Стараясь не вопить, Вик перевернулся на спину, сделал несколько глубоких вдохов и вырвал нож из бока. Намечавшийся фонтанчик крови удержала ткань плаща. Злобно отбросив свою «соломинку» в сторону, Вик потянулся за аптечкой в вещмешке. Все хорошо, вот только вещмешка нигде не было. Лямка оборвалась, когда раненый пес мчался к спасению, таща за собой на капроновой нити «небольшой довесочек».

— Кракорак! Кракоррррак! — злорадствовали псевдовороны. — Крако-мать-твою-рак!

Вик одернул борт плаща, задрал майку и осмотрел рану. Бывало и хуже. Но если не заткнуть дыру чем-нибудь — смерть от потери крови обеспечена. Хотя вряд ли Вик доживет до этого. На запах крови любят сбегаться псы. Иногда к ним присоединяются хамелеоны. Реже слетаются птерозавры…

Вик пожалел, что отбросил нож. Пришлось ползти к нему, превозмогая боль и досаду.

Майка была разрезана окровавленным лезвием, рана — закрыта засаленными лоскутами. Жаль, нет ни спирта, ни водки — вообще ничего нет для дезинфекции. Нагноение, гангрена, паразиты…

Проще уж перерезать себе вены.

Хотя это было бы слишком просто. И к тому же Вик давно дал себе слово, что будет умирать только на сытый желудок. Негоже представать пред Создателем голодным засранцем-оборванцем.

Собрав всю волю в кулак, Вик пополз к навалам строительного мусора. Между насыпью битой штукатурки и грудой ломаных кирпичей вполне можно укрыться. Подходящая расщелина. Клочья слежавшегося меха и обглоданные человеческие ребра многозначительно намекали на то, что здесь было (или продолжает быть) логово пса. Может, это логово именно того пса, в шейных складках которого застряла гарпунная стрела Вика?

Время покажет…

Лоскуты майки насквозь пропитались кровью. Легкое головокружение превратилось в настоящие «вертолеты». Жгучая боль в боку остывала по мере того, как тело наполнялось ватной воздушностью, взбитой легкостью и божественной прохладой.

Вик умирал…

— В детстве я любил собирать кузнечиков в литровую банку из-под варенья, — доносились слова сквозь фильтрующую коробку. — Потом я заливал в нее все, что находил в аптечке родителей. Спирт, йод, зеленку, настойку пустырника, перекись водорода, но-шпу, календулу, настойку эвкалипта, стоматидин, валерьянку, жидкости для полоскания горла и прочую дребедень. Я называл это «раствор» и иногда добавлял в него всевозможные таблетки. Особенно я любил быстрорастворимые таблетки аспирина. Они очень интересно шипели…

— И на кой хер ты это делал? — задал вполне логичный вопрос Вик.

— Нет, постой, не только кузнечиков, — осадил его Лен. — Еще были бронзовки золотистые и гусеницы тутовых шелкопрядов. На кой хер? Ну, я в детстве очень любил комиксы про радиоактивных мутантов. Зачитывался ими. Вот и хотел сделать своих. Окунуть в «раствор» и получить новый вид супернасекомых.

— Мутанты из комиксов? Это ж сколько тебе лет?

— Да-а-а… — задумчиво протянул Лен. — Когда-то мутанты были только в комиксах, книгах, телевизоре и компьютерных играх…

— Компьютерных что?