Добавить в моё избранное
80 мин, 35 сек 6722
Донесся странный гул. Стены сруба заходили ходуном, с потолка посыпалась пыль и паутина.
«Начинается», — запоздало подумал Дэйхен.
В дом что-то ударило. Невидимый таран? Застучали ставни, готовые вот-вот сорваться с петель. А потом все смолкло.
«Не пробилось? Решило, что мы слишком крепкий орешек?»
Ответом послужил разнесшийся по всей Ветревке крик десятков голосов. А потом оборвался.
«Они умерли. А до рассвета еще так далеко».
Зловещую тишину нарушила Леси. Она судорожно пыталась сорвать что-то, висевшее у нее на шее, но потом вдруг остановилась и выпрямилась, будто кол проглотивши. Дом снова задрожал. Удар. Еще удар. Дверь разлетелась в щепки, вслед за ней отправились окна. Засвистели стрелы. С лязгом вылетели из ножен клинки.
— Пой, Леси, пой! — закричал Дэйхен.
И она запела, вкладывая в мелодию все накопившееся горе, отчаяние и страх. Она уже не молила ветер о помощи, не просила сражаться за нее, просто пела, ни о чем не думая, высвобождая все чувства, все эмоции, что были у нее внутри, растворяясь, забывая о боли, усталости, изнеможении, стараясь не видеть, как словно тряпичные куклы падали на пол близнецы, как палка бабушки переломилась пополам, и как черные щупальца овили ее тело, как замедлялись взмахи отцовского меча, как он из последних сил огрызался на атаки теней, и как шелковый шнур обмотался вокруг его горла.
Только Лейфа она не видела. Он крепко держал ее за руку, стоя за спиной, а другой крошил наступающие со всех сторон щупальца. Одно за другим, не останавливаясь до самого конца, пока его ладонь, наконец, не стала мертвецки холодной и не выпала из ее руки.
А Леси все пела. Теперь ее голос, казалось, жил отдельно от нее. Тело уже давно не слушалось, а высокая нота все звучала, звучала, не прерываясь. Но вот и она опала. Силы покинули тело девочки. Она рухнула рядом с Лейфом. Тени плотным кольцом сомкнулись над ее головой, наступая со всех сторон. Стало нестерпимо больно, а потом темно, и когда она уже чувствовала, как падает в бездну небытия, увидела вспышку, яркий росчерк на непроглядно черном полотне.
«Светает», — была последняя мысль Поющей.
Пылающие голубым светом мечи рассекли тень пополам, пронзили, разрушили, заставили отступить обратно на север, свернуть свои щупальца, затаившись на время у порождающей мрак червоточины на полюсе. Половицы скрипели под коваными подошвами высоких сапог.
— Ради чего мы так спешили, брат? — спросил светловолосый мужчина с прозрачными голубыми глазами, носком отпихивая от входа тело дайни. — Они все мертвы.
— А все из-за этого дурацкого запрета, — посетовал его спутник, такой же молодой, с волосами цвета воронового крыла и глубокими синими глазами. — Если бы не он, представь, сколько сел мы могли бы спасти.
— Это всего лишь дайни. Они рождаются и умирают, такова судьба смертных.
— Ты не понимаешь, их становится все меньше. Я постоянно натыкаюсь на мертвые поселения на севере.
— Тан, ты слишком много беспокоишься.
— А вы, кажется, не беспокоитесь совсем. Не станет дайни — некому будет нам поклоняться и мы канем в лету забвения.
— Этого никогда не будет.
— Посмотрим, Ар. Где-то здесь должна быть поющая, — темноволосый Тан неожиданно остановился у тела девочки и опустился на колени. — Гляди-ка, она еще жива.
Светловолосый выглянул из-за его плеча.
— Это ненадолго. Тень уже успела надорвать связь души с телом — видишь, какие у нее волосы седые стали? Видно, ей совсем недолго осталось.
— Жаль, она такая юная, — внимательно разглядывая ее кукольное личико, сказал Тан и засунул руку девочке под рубаху. Цепкие пальцы скользнули по ребрам и вонзились внутрь через кожу и кости. Мужчина закусил губу от напряжения, с силой поворачивая что-то в груди девочки.
— Тан, что ты делаешь? — встревожился его брат. — Отец будет сердиться.
— Пусть сердится, мне-то что? — безразлично ответил Тан, аккуратно отнимая руку от ребенка. С кончиков пальцев падали темные капли крови. — Я делаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы эта девочка выжила. Смотри, она приходит в себя!
Девочка слабо пошевелилась и открыла глаза, обвела взглядом лежавшие вокруг мертвые тела и мелко задрожала.
— Тише, им уже не поможешь, — ласково баюкая ее на руках, говорил Тан.
«Начинается», — запоздало подумал Дэйхен.
В дом что-то ударило. Невидимый таран? Застучали ставни, готовые вот-вот сорваться с петель. А потом все смолкло.
«Не пробилось? Решило, что мы слишком крепкий орешек?»
Ответом послужил разнесшийся по всей Ветревке крик десятков голосов. А потом оборвался.
«Они умерли. А до рассвета еще так далеко».
Зловещую тишину нарушила Леси. Она судорожно пыталась сорвать что-то, висевшее у нее на шее, но потом вдруг остановилась и выпрямилась, будто кол проглотивши. Дом снова задрожал. Удар. Еще удар. Дверь разлетелась в щепки, вслед за ней отправились окна. Засвистели стрелы. С лязгом вылетели из ножен клинки.
— Пой, Леси, пой! — закричал Дэйхен.
И она запела, вкладывая в мелодию все накопившееся горе, отчаяние и страх. Она уже не молила ветер о помощи, не просила сражаться за нее, просто пела, ни о чем не думая, высвобождая все чувства, все эмоции, что были у нее внутри, растворяясь, забывая о боли, усталости, изнеможении, стараясь не видеть, как словно тряпичные куклы падали на пол близнецы, как палка бабушки переломилась пополам, и как черные щупальца овили ее тело, как замедлялись взмахи отцовского меча, как он из последних сил огрызался на атаки теней, и как шелковый шнур обмотался вокруг его горла.
Только Лейфа она не видела. Он крепко держал ее за руку, стоя за спиной, а другой крошил наступающие со всех сторон щупальца. Одно за другим, не останавливаясь до самого конца, пока его ладонь, наконец, не стала мертвецки холодной и не выпала из ее руки.
А Леси все пела. Теперь ее голос, казалось, жил отдельно от нее. Тело уже давно не слушалось, а высокая нота все звучала, звучала, не прерываясь. Но вот и она опала. Силы покинули тело девочки. Она рухнула рядом с Лейфом. Тени плотным кольцом сомкнулись над ее головой, наступая со всех сторон. Стало нестерпимо больно, а потом темно, и когда она уже чувствовала, как падает в бездну небытия, увидела вспышку, яркий росчерк на непроглядно черном полотне.
«Светает», — была последняя мысль Поющей.
Пылающие голубым светом мечи рассекли тень пополам, пронзили, разрушили, заставили отступить обратно на север, свернуть свои щупальца, затаившись на время у порождающей мрак червоточины на полюсе. Половицы скрипели под коваными подошвами высоких сапог.
— Ради чего мы так спешили, брат? — спросил светловолосый мужчина с прозрачными голубыми глазами, носком отпихивая от входа тело дайни. — Они все мертвы.
— А все из-за этого дурацкого запрета, — посетовал его спутник, такой же молодой, с волосами цвета воронового крыла и глубокими синими глазами. — Если бы не он, представь, сколько сел мы могли бы спасти.
— Это всего лишь дайни. Они рождаются и умирают, такова судьба смертных.
— Ты не понимаешь, их становится все меньше. Я постоянно натыкаюсь на мертвые поселения на севере.
— Тан, ты слишком много беспокоишься.
— А вы, кажется, не беспокоитесь совсем. Не станет дайни — некому будет нам поклоняться и мы канем в лету забвения.
— Этого никогда не будет.
— Посмотрим, Ар. Где-то здесь должна быть поющая, — темноволосый Тан неожиданно остановился у тела девочки и опустился на колени. — Гляди-ка, она еще жива.
Светловолосый выглянул из-за его плеча.
— Это ненадолго. Тень уже успела надорвать связь души с телом — видишь, какие у нее волосы седые стали? Видно, ей совсем недолго осталось.
— Жаль, она такая юная, — внимательно разглядывая ее кукольное личико, сказал Тан и засунул руку девочке под рубаху. Цепкие пальцы скользнули по ребрам и вонзились внутрь через кожу и кости. Мужчина закусил губу от напряжения, с силой поворачивая что-то в груди девочки.
— Тан, что ты делаешь? — встревожился его брат. — Отец будет сердиться.
— Пусть сердится, мне-то что? — безразлично ответил Тан, аккуратно отнимая руку от ребенка. С кончиков пальцев падали темные капли крови. — Я делаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы эта девочка выжила. Смотри, она приходит в себя!
Девочка слабо пошевелилась и открыла глаза, обвела взглядом лежавшие вокруг мертвые тела и мелко задрожала.
— Тише, им уже не поможешь, — ласково баюкая ее на руках, говорил Тан.
Страница
23 из 24
23 из 24
