Пустыня

— В общем, раз не сняли кошельки и сапоги — ясно, что чего-то опасались — согласился за всех седой.

— Банальная чума или холера — пожал плечами автоматчик.

— Самый умный! — ткнул в него палец седой.

— Отчасти он прав, какая-то злая хворь там была. Принято считать, что это была чума, дескать, потому все боялись разжиться вещичками — нехотя признал медик.

— Вот видишь — удовлетворенно заметил горожанин — автоматчик.

Док раздраженно плюнул себе под ноги.

— То, что вам по роду службы положено иметь чугунные мозги…

— Надежно защищенные медными лбами — подхватил водитель.

— Принято. Так вот, я всего-навсего пытаюсь вам сказать простую вещь — нас подписали на странную работу. И из всего, что мы делали, это мне нравится все меньше и меньше. Можете надо мной смеяться, от вас, глупцов, ничего иного смешно ожидать, но просто имейте в виду. Мне это все не нравится очень.

— Конечно, то-то ты как в воду опущенный, как только тебя отстранили и выперли — обиделся автоматчик. Но в меру обиделся, не смертельно.

— Конкретно, док, чего ты опасаешься? — взял коня за рога седой.

Лекарь хмуро поглядел на товарищей. Видно было, что он колеблется, если бы кто-нибудь из приятелей сейчас схохмил — медик заткнулся бы надолго. Но его ветераны смотрели внимательно, водитель даже затормозил и повернулся в салон.

— Я не то чтобы боюсь… Скорее ожидаю, что мы столкнулись с чем-то таким, с чем еще не сталкивались. Все боялись эпидемии лихорадки Эболы. А полыхнула вирусная инфекция с реки Малуя. И так полыхнула, что древний СПИД сейчас уже забыли вовсе. И тут — то же самое. Медицина все время сталкивается с новыми проблемами, и сейчас я уверен — мы открыли ящик Пандоры.

Седой пожал плечами. Автоматчик с водителем повторили жест — для них это название было просто наименованием достаточно рядовой операции, которую они проводили со своим подразделением в одной обезьяньей стране несколько лет назад, когда уничтожили население пары деревень, оставив для обезьян из пострадавшего племени кучу вещдоков, ясно говоривших, что резню устроили обезьяны из соседнего племени. Пулеметчик тогда ссадил себе кожу на ступнях непривычными дикарскими сандалетами и мучился потом две недели — а док как раз его лечил.

Медик понял, что греческая мифология не прояснила ситуацию. Будучи занудой, разбирающим для пациента все дотошно, не удержался:

— Та веселая забава с обезьянами носила это название в виде штабной шуточки. А так это их древних мифов — была такая любопытная дура по имени Пандора. Боги собрали все болезни в ларец и этой Пандоре дали на хранение, строго запретив ларчик открывать.

— А она открыла, разумеется — кивнул, улыбнувшись седой.

— Совершенно верно. Болезни тут же вылетели и стали косить публику, но боги в этом были не виноваты, это Пандора нагадила, получилось.

— Язычники. Вечно они мудрят зря — не одобрил хитроумных греческих богов пулеметчик, а вот водитель наоборот оценил тонкий ход.

— Док, все твое новое — это забытое старое. Ну, одна лихорадка вместо другой, что особенного-то? Яйцеголовые придумают новые вакцины, все пойдет своим путем — заметил подначивающе водитель. Впрочем, смотрел он выжидательно. Воевал он давно и всегда очень внимательно относился ко всей информации, если она помогала сохранить целыми руки, ноги, ливер и голову. Благодаря этому качеству — и еще уважением к своей интуиции — он и выходил целым из многих весьма свирепых ситуаций. Впрочем, справедливости ради, надо заметить, что и остальные, сидевшие в бронетранспортере зубоскальством прикрывали свою тревогу — озабоченный медик был серьезной причиной задуматься. А старые вояки думать привычны, особенно, когда спецы озабоченно выглядят.

— Путаешь разные вещи. Это мы убивать человечков научились. Чуточку научились лечить. А сколько всего нам неизвестного — руками не показать. Я здесь знакомца увидал, среди яйцеголовых. Вроде как они археологи, а мой этот знакомец паразитолог. И весьма подающий надежды был. Только потом куда-то запропал, после нескольких весьма оригинальных исследований. И вот — я его здесь вижу.

— Может быть, подался в археологи?

— Сомневаюсь. Он из упертых. В своих этих паразитов был влюблен просто.

— Слушай, Док, ты нас совсем заморочил. При чем тут паразиты, твоя эта Пандора и давно подохшие рыцари?

Лекарь выругался. Он чувствовал себя глупо, потому как ничего внятного сказать не мог. Ощущения были понятные — словно кто-то враждебный тебе смотрит в спину и уже прицелился, но вот как это высказать? Угрозу лекарь ощущал отлично, словно бы сыростью подвальной по спине тянуло.

— Черт бы вас подрал! Если бы я мог внятно сказать — я бы уже это сказал. И не вам. Но я чувствую, как собака, что мы столкнулись с чем-то из ряда вон выходящим. Армия целая сдохла вроде от голода — а жратвы в лагере полно.