Тонкая грань

Она всё равно пыталась что-то узнать. Пару раз звонила в квартиру, но дверь открывал сын и говорил, что отец плох, и что он вряд ли кого узнает. Они однажды даже остановили врача со «Скорой», который выходил из подъезда. Врач сказал, что — да, он был именно в этой квартире, что дед упал, когда шёл по коридору, что ему было плохо. А потом дед умер. Последнее время, сын сам останавливался у подъезда, чтобы пожаловаться на то, как ему трудно с отцом. Что того нельзя оставлять без присмотра. Когда отец умер, то эта бабушка была понятой. Она рассказала, что ночью деду, видно, стало плохо, или он хотел куда-то выйти, но упал у самой двери. Ударился головой о ручку. Я однажды в детстве, рассёк себе голову, крови было очень много. Помнишь, я тебе говорил, что наступил ногой в лужу? Крови тоже было много… Но умер он не от этого. В заключении написали, что, видно, он неудобно лежал, когда был без сознания, потому что ему не хватало воздуха… После смерти отца, сын недолго жил в этой квартире, и быстро её продал. Угадай кому? Нашей хозяйке. Но, как видишь, и она не смогла здесь жить. Думаю, что и другие, кто снимал эту квартиру, тоже…

— Да… но… разве мало квартир, в которых умирали люди?

— Умирали. Да, — Кирилл странно на него посмотрел.

— Так ты думаешь…, — Андрей ахнул, — и после этого ты хочешь остаться здесь? — Он удивлённо смотрел на Кирилла, который был, не только спокоен, а просто убийственно спокоен.

— Да, именно так я и думаю. И не только я. Бабушки тоже не верят в то, что он умер своей смертью. И я хочу здесь остаться.

Он и сам не мог объяснить своих чувств. Но страх куда-то ушёл. Вместе с выясненной причиной. В любом случае, остаться стоит. Какие-то неясные мысли бродили у него в голове.

Он встал, вышел из комнаты и понёс на кухню сумки. Андрей бросился за ним.

— Хорошо, — вздохнул он, — если ты так хочешь — то останемся…

— Обещаю, что не отойду от тебя ни на шаг! — Кирилл обернулся и подмигнул.

«Вот, зараза!» — подумал Андрей.

Они до вечера шатались по городу, перекусили в кафе, возвращаться домой не хотелось. Даже Кириллу, у которого к вечеру уверенности поубавилось, но отступать он не хотел.

Наконец, они всё-таки вернулись в квартиру. Не сговариваясь, до сна, ходили друг за другом хвостом. Это получалось непроизвольно. Войдя в большую комнату и поправляя, так и не собранный, диван, Андрей спросил:

— Может нам забаррикадироваться?

— Боюсь, что это не поможет, — усмехнулся Кирилл.

Свет гасить не хотелось. Какое-то время они лежали при свете, разговор не клеился — оба будто прислушивались к чему-то, но в квартире было тихо… Потом Кирилл встал и выключил свет. Лежал и ждал, пока уснёт Андрей. Чувствовал, что тот не спит. Было ли ему страшно? Он прислушался к себе. Нет. Скорее волнение. Отступать он не хотел. Чтобы «убаюкать» друга, старательно посопел носом. Через какое-то время понял, что Андрей уснул. Осторожно, чтобы его не разбудить, встал, и на цыпочках отправился в соседнюю комнату. Закрыв за собой дверь большой комнаты, он, не зажигая света, вошёл в маленькую. Правда, духу, чтобы пройти и сеть на диван, у него не хватило. Он лишь вошёл и остался стоять у стены, рядом с дверью.

— Послушай…, — тихо, одними губами прошептал он, — я всё знаю… Но… пойми. Нам никто не поверит. Ты хочешь, чтобы об этом узнали?

Что-то холодное, как порыв ветра, как выдох, коснулся его лица. Даже волосы слегка взметнулись. Кирилл вжался в стенку. Глаза видели лишь очертания предметов, но он ясно ощущал перед собой что-то невидимое. Но… неопасное. Как он это понял? Он и сам не знал.

— Нам не поверят…, — повторил он чуть громче, — его здесь нет. Он уехал… а ты… уходи. Не мучь себя…, — почему он сказал это? И почему вдруг стало так грустно, едва ли не до слёз? — Уходи. Если отпустишь — уйдёшь…

И вновь порыв ветра, как дыхание. Только не такое сильное. Даже чуть тёплое. Или прикосновение? Кирилл стоял и ждал. Чего? Ничего не происходило. И ничего не ощущалось. Он почувствовал навалившуюся реальность. Без потустороннего. Ушла, закрылась эта грань, которую он ощутил лишь сейчас, когда говорил с НЕЙ. Не когда метался в страхе. Тогда было что-то тяжёлое, чуждое, а сейчас… Грусть…

Сзади раздался щелчок, в комнату упал свет. Кирилл обернулся. В коридоре, щуря глаза, стоял Андрей.

— Ты что?! — со страхом спросил он. — Что ты тут делаешь? Что случилось?

— Ничего, — покачал головой Кирилл, — теперь уже ничего. Ничего больше не будет, — у него была в этом уверенность, — иди, ложись, а я хочу остаться здесь. Я потом тебе всё расскажу.

Андрей нерешительно постоял в коридоре. Понял, что настаивать сейчас на чём-то бесполезно. Вздохнул и пошёл назад в комнату.

— Ладно, — бросил он, — если что — позови…

Кирилл прошёл к дивану, лёг.