Добавить в моё избранное
72 мин, 8 сек 13463
— Сергей тяжело вздохнул и вернулся за стол. — Как раз перед тем, когда я последний раз виделся с Мишкой… Один шустрый малый по прозвищу «Алхимик», через кого-то из своих корешей умудрился отснять несколько копий с этих записей. До сих пор не могу понять, как они попали в общее обозрение, заметочки эти… Ну да ладно. Главное то, что каким-то образом этому Богуславскому удалось оживить мертвеца. Не знаю как, честно, там весь лист какими-то знаками и формулами был исчерчен, а потом, почерк ужасный, много чего не разобрал. Но суть понял — провел он научный обряд воскрешения из мертвых, причем не один раз. Знаете, что самое интересное? Вроде все должно было быть по науке, а получилось так, что воскрешению поддавались только те, кто погиб насильственной смертью и тела их земле как нужно не были преданы. А ещё — это, наверное, самое интересное — Богуславский установил, что между покойниками имеется некая связь. Воскресший, или восставший, не знаю как это лучше назвать, обладал способностью пробуждать других мертвых.
— Это ты к чему? — спросила Маша.
— К тому, если эти сволочи, которые раскурочили цех, вывезли трупы на кладбище, то можешь себе представить, сколько собратьев наши покойнички могли перебудить?
— Ересь какая-то! — Воскликнул Толя. — Где тут наука кончается, а где религия начинается?!
— Этого я не знаю. Золотая середина, наверное, между научными феноменами и религиозной мистификацией.
— А что стало с этим Богуславским? — снова подала голос девушка.
— Не знаю, его следы затерялись где-то в конце двадцатых годов, больше он нигде не всплывал.
— Он, наверное, не был хорошим человеком, — задумчиво проговорила Маша. — Использовать людей, пусть даже мертвых в таких чудовищных целях. Мне бабушка всегда говорила, когда мы на кладбище ходили, что у усопшего должно быть своё место. Пусть даже не отпетый, как самоубийца, но похоронен должен быть как положено, с крестом. Она говорила, что увидит человек могилку, да помянет хотя бы думкой своей, им от этого на том свете легче, а зарывать как собаку бездомную нельзя. Вот тебе и мистификация.
Она поднялась на ноги и подошла к окну, встав рядом с братом. На улице по-прежнему никого не было.
— Всё равно, не верю я, — скептически покачал головой Толя и подошел к печке проверить свои джинсы.
— Можешь не верить, — усмехнулся Сергей, глядя на парня, разглаживающего складки на ещё не высохших штанах, — но то, что ты видел сейчас — живое тому доказательство. И подобные случаи, скажу я тебе, не единичны. Если верить некоторым документам, то во времена Великой Отечественной не упокоенные на поле боя пробуждались и даже свидетели этому были, только, видите ли, по официальной доктрине обнародовать подобные случаи нельзя было. Феномен пытались изучать, но безуспешно, всё в итоге списали на секретное немецкое оружие, очевидцам, кстати, так и объяснили, а заодно посоветовали язык за зубами держать. И это не только в войну было. Алхимик знал одного мужика, который всю жизнь прожил в Подмосковье и проработал в милиции не один год. Так вот он рассказывал, когда менты положили энное количество защитников дома советов в сентябре девяносто третьего, то их трупы просто-напросто вывозили за пределы города и там скидывали в речки, болота, канавы, куда угодно, лишь бы следы своих злодеяний укрыть. А через месяц, по первым морозам, начали эти «товарищи» подниматься. Ну, разобрались с ними, конечно, но всё в строгом секрете до сих пор держат.
— Тогда скажи, чего им от нас-то надо?
— Кто что говорит. Алхимик, например, говорил, что покойникам нужно человеческое тепло, поэтому, поедая живых они стараются таким образом как можно больше его поглотить. Ещё я слыша, что не упокоенные хотят отомстить за свои скитания. А в общем-то можно только догадываться, чего им от нас надо. Ясно только одно — ничего хорошего ждать от этих ребят нельзя.
— А про них как ты узнал, — кивнул Анатолий в сторону окон.
— Мне Мишка перед смертью все рассказал. Он видел как-то ночью нескольких, они под окнами дежурили, даже в дверь стучались. И про цех заброшенный рассказал.
— И ты поверил алкоголику?
Сергей внимательно посмотрел на Толю, но ничего не сказал на отпущенную реплику в сторону его усопшего друга.
— Поверил. И, как выяснилось, не зря…
Дальше в комнате повисло тяжелое молчание. Пламя двух свечей плавно колыхалось из стороны в сторону, рисуя на стенах причудливые узоры отбрасываемыми ребятами тенями. В любой другой ситуации здорово было бы сидеть вот так, со свечами у теплой печки, рассказывать что-нибудь и приятно ощущать, как бегают мурашки по спине. Но не сейчас. В несколько десятков минут всё мироздание перевернулось в сознании с ног на голову, особенно у Лекарева, который из всей мистики за всю жизнь видел только пару Машкиных знакомых эмошников.
— Это ты к чему? — спросила Маша.
— К тому, если эти сволочи, которые раскурочили цех, вывезли трупы на кладбище, то можешь себе представить, сколько собратьев наши покойнички могли перебудить?
— Ересь какая-то! — Воскликнул Толя. — Где тут наука кончается, а где религия начинается?!
— Этого я не знаю. Золотая середина, наверное, между научными феноменами и религиозной мистификацией.
— А что стало с этим Богуславским? — снова подала голос девушка.
— Не знаю, его следы затерялись где-то в конце двадцатых годов, больше он нигде не всплывал.
— Он, наверное, не был хорошим человеком, — задумчиво проговорила Маша. — Использовать людей, пусть даже мертвых в таких чудовищных целях. Мне бабушка всегда говорила, когда мы на кладбище ходили, что у усопшего должно быть своё место. Пусть даже не отпетый, как самоубийца, но похоронен должен быть как положено, с крестом. Она говорила, что увидит человек могилку, да помянет хотя бы думкой своей, им от этого на том свете легче, а зарывать как собаку бездомную нельзя. Вот тебе и мистификация.
Она поднялась на ноги и подошла к окну, встав рядом с братом. На улице по-прежнему никого не было.
— Всё равно, не верю я, — скептически покачал головой Толя и подошел к печке проверить свои джинсы.
— Можешь не верить, — усмехнулся Сергей, глядя на парня, разглаживающего складки на ещё не высохших штанах, — но то, что ты видел сейчас — живое тому доказательство. И подобные случаи, скажу я тебе, не единичны. Если верить некоторым документам, то во времена Великой Отечественной не упокоенные на поле боя пробуждались и даже свидетели этому были, только, видите ли, по официальной доктрине обнародовать подобные случаи нельзя было. Феномен пытались изучать, но безуспешно, всё в итоге списали на секретное немецкое оружие, очевидцам, кстати, так и объяснили, а заодно посоветовали язык за зубами держать. И это не только в войну было. Алхимик знал одного мужика, который всю жизнь прожил в Подмосковье и проработал в милиции не один год. Так вот он рассказывал, когда менты положили энное количество защитников дома советов в сентябре девяносто третьего, то их трупы просто-напросто вывозили за пределы города и там скидывали в речки, болота, канавы, куда угодно, лишь бы следы своих злодеяний укрыть. А через месяц, по первым морозам, начали эти «товарищи» подниматься. Ну, разобрались с ними, конечно, но всё в строгом секрете до сих пор держат.
— Тогда скажи, чего им от нас-то надо?
— Кто что говорит. Алхимик, например, говорил, что покойникам нужно человеческое тепло, поэтому, поедая живых они стараются таким образом как можно больше его поглотить. Ещё я слыша, что не упокоенные хотят отомстить за свои скитания. А в общем-то можно только догадываться, чего им от нас надо. Ясно только одно — ничего хорошего ждать от этих ребят нельзя.
— А про них как ты узнал, — кивнул Анатолий в сторону окон.
— Мне Мишка перед смертью все рассказал. Он видел как-то ночью нескольких, они под окнами дежурили, даже в дверь стучались. И про цех заброшенный рассказал.
— И ты поверил алкоголику?
Сергей внимательно посмотрел на Толю, но ничего не сказал на отпущенную реплику в сторону его усопшего друга.
— Поверил. И, как выяснилось, не зря…
Дальше в комнате повисло тяжелое молчание. Пламя двух свечей плавно колыхалось из стороны в сторону, рисуя на стенах причудливые узоры отбрасываемыми ребятами тенями. В любой другой ситуации здорово было бы сидеть вот так, со свечами у теплой печки, рассказывать что-нибудь и приятно ощущать, как бегают мурашки по спине. Но не сейчас. В несколько десятков минут всё мироздание перевернулось в сознании с ног на голову, особенно у Лекарева, который из всей мистики за всю жизнь видел только пару Машкиных знакомых эмошников.
Страница
11 из 21
11 из 21
