Липовый цвет

» Поэтому подросток оставил живой свёрток на ближайшей мусорной свалке, а сам заторопился домой. Заснул он крепко. Спокойным крепким сном. И с чувством выполненного долга.

Человеческий детёныш, брошенный на произвол судьбы, захныкал: он всё ёще хотел есть и вдобавок чувствовал неприятный холод и сырость. От шума проснулась крыса, выскочила из норы и пытливо уставилась своими красными глазками на неожиданную добычу. Она тоже не прочь была перекусить, в то же время осторожность не позволяла ей сразу наброситься на непонятный пищащий комок. Усатая мордочка так и задёргалась из одной стороны в сторону, принюхиваясь. После недолгого изучения ребёнок не показался твари особо опасным. И крыса приготовилась к прыжку.

Младенец перестал плакать и внимательно наблюдал за приближением непонятного зверя. В его крохотном мозгу появилась первая коротенькая мысль, и когда чёрная тень напала, он схватил её первым. Прижимая крысу к земле своим весом и неуклюжими ручками, малыш на ощупь прильнул к тёплому боку требовательным ротиком. Вначале он ничего не почувствовал и снова захныкал от разочарования. Но вот его горло наполнилось тёплой жидкостью. Малыш жадно засосал, не обращая внимания на громкий писк. Насытившись, свернулся клубочком и заснул. Застывшая тёплая тушка осталась лежать рядом.

Прошло много дней, прежде чем малыш увидел первого человека — высокая фигура двигалась в его сторону странной подпрыгивающей походкой, — он сглотнул слюну.

Хорошая еда. Много хорошей еды.

Наступило время охоты.

БРЕД

Кто я? Где я? Что со мной?

Тяжёлое покрывало, необычайно мягкое и тёплое, укрывает мои ноги. Высоко в небе резвится чёрная с голубоватым отливом птица. Её крылья с резким свистом рассекают воздух. Тоскливый крик оглашает долину.

Где я? Мне трудно дышать… В мыслях полный бардак. Они расползаются, бесследно растворяются в густом сизом тумане… Не могу сосредоточиться. Не могу шевельнуться… Дыхание учащается. Глаза наполняются непрошеной влагой… Мне страшно… Беспомощность! Тело как будто оцепенело, отказывается повиноваться. С неимоверным усилием как-то приподнимаюсь: всё от кончиков пальцев на ногах и до самой шеи — покрыто розовыми нитями. Их сплетения образуют большой переливчатый кокон. Живой кокон!

Мне плохо. Сонно, лениво, с бесконечной усталостью смотрю в сторону. Цепкие усики растений касаются моего лица, обхватывают лоб плотным кольцом… Не оставляет ощущение мучительной жажды. Знойные лучи пламенного шара солнца заставляют вскоре зажмуриться. Припекает голову.

Становится жарче…

ВСТРЕЧА

Пары алкоголя. Сигаретный дым. Неяркий, приглушённый свет. Такая, в общем, приятная и расслабляющая обстановочка, но… «Все бабы стервы! И подарочки у них с-самые д-дурацкие на свете. С-стопроцентно!» — не унимался обиженный голос из дальнего угла опустевшего заведения.

Допив кружку пива, Майкл Аливан, обманутый самым коварным созданием на свете — женщиной, понял, что чувствует себя не очень хорошо. «Наверное, отравился несвежими кальмарами», — подумал он. Встал и, не оплатив по счёту (очень надо!), шатаясь, медленно поплёлся домой. Шёл недолго. Врезавшись уже на улице об неожиданное препятствие, чертыхнулся и уцепился за чужую рубашку.

— Ты?! Э-э-э… Майкл? — прохожий с удивлением посмотрел на него и почесал затылок. — Не узнал меня?

— Не-а, — Аливан пьяно качнул головой и, разжав пальцы, уставился на курносую, веснушчатую физиономию. — Не п-прип-п-поминаю. А ты к-кто, приятель?

Парень усмехнулся. Буркнул: «Забавно» и, опять задумчиво почесав затылок, свернул на другую сторону дороги.

Майкл, чертыхнувшись, склонил голову набок. Грустно посмотрел вслед и пожал плечами. «Что за дурак? И на вопрос он не ответил… Меня никто уже не уважает? Точно!» — пришёл к неутешительному выводу Аливан. И весь путь до самого дома его мучила навязчивая мыслишка, что всё-таки он где-то встречал этого молокососа или, во всяком случае, должен был узнать. Но самое главное, очень хотелось найти его и врезать: просто чтобы поднять сильно упавшую самооценку. Зря он дал ему уйти!

Дома запил водой две таблетки аспирина и, не раздеваясь, повалился на диван. Утром принял холодный душ, сел за стол. Еда не лезла ему в горло, а громкие звуки и быстрые движения отдавались тупой болью в области черепа, и есть ничего не хотелось. Поэтому он задумчиво мешал в тарелке ложкой.

— Привет, — раздался громкий жизнерадостный голос, и давешний парень спокойно вошёл в комнату и сел за стол. — Есть какие-нибудь новости?

— Нет, — уныло пробормотал Майкл и, сложив грязные тарелки — они остались от вчерашнего обеда — горкой, отнёс в посудомоечную машину. Вернувшись, он неприязненно взглянул на гостя. — Говори.

— О чём? — удивился тот.

— Не понял?

— Ну, что именно ты хотел бы услышать?

— Я? Ничего!