Добавить в моё избранное
71 мин, 4 сек 18823
Должно быть, уже привык к испуганным лицам людей, ожидавших приезда скорой возле постели эпилептика или просто умирающего. Можно ли привыкнуть к виду смерти? Дима не раз слышал, что можно. Но привыкнуть к той смерти, которая постигла Настю было нельзя — это он знал точно.
Ее смерть была не настоящей, половинчатой…
Врач подозвал к себе медбрата и велел ему открыть дверь, резко захлопнув ее в случае чего. Вряд ли он всерьез поверил рассказу о зомби, но должно быть обладал природной настороженностью, которая подсказывала что шагать в неизвестность лучше всего привязанным к опоре страховочным тросом.
Лазеровцы стояли поодаль, с надеждой и, одновременно, с ужасом, взирая на происходящее. Диме ужасно хотелось верить в то, что все они и в самом деле попали под действие какого-то психотропного препарата. Что Настя жива, и сейчас выйдет из цеха кроя их матом за то, что они заперли ее там. Или, хотя бы, что врач сейчас найдет ее там мертвую, но мертвую НАСОВСЕМ! Что ее посиневшее тело не поднимется из ванны чтобы схватить его за горло.
— Боже мой! — выдохнул доктор, стоя перед открытой дверью… — Что с вами?!
Если бы медбрат по ужасу, сквозившему в его голосе, догадался бы захлопнуть дверь — все было бы по другому. Врач окончательно поверил бы в происходящее и, при этом, остался бы жив. Но он, видимо, был из тех людей, что привыкли действовать лишь по команде, как цепные псы, поэтому дверь осталась открытой. Более того, он, стоя за ней, даже заглянув в цех чтобы понять, что так напугало его шефа.
Настя стояла прямо за дверью, словно дожидаясь пока что-нибудь откроет ее, как некогда боги позволили открыть ящик Пандоры. На первый взгляд в ней не изменилось ничего — все то же синее, перекошенное лицо, разбухшие конечности, пустой взгляд. Но в следующую секунду Дима понял, что отечность ее тела заметна уже не так сильно, и что взгляд, пусть и лишенный смысла, теперь обрел способность фокусироваться на чем-либо. Настя смотрела на доктора…
А еще мгновение спустя Дима понял, что в ней изменилось и еще кое что. Она научилась двигаться!
Этот удар в лицо мог бы проломить человеку череп, но вместо этого ее кулак ударился о пластиковое забрало шлема «скафандра», одним ударом вдавив его внутрь. Создатели «чумового» халата предусмотрели то, что от удара его шлем может разбиться, изрезав осколками лицо человека, но такого удара они предусмотреть не могли.
Доктор пошатнулся, схватившись руками за лицо, и отступил назад, крикнув что-то неразборчивое. Медбрат толкнул дверь, но когда она хлопнула по косяку Настя уже была в офисе, ворвавшись в него одним прыжком. В два движения она перехватила руку медбрата чуть ниже локтя, а третьим — с жутким хрустом ломающихся костей вывернула ее за спину, сопровождая это коротким ударом ребра ладони по шее.
Шурша «скафандром» он сполз на пол, и Настя, уже не интересуясь им, метнулась к доктору.
Он пытался защититься, заблокироваться руками от сыплющихся на него ударов, но он был слишком испуган, чтобы действовать четко и быстро. Во взгляде Насти, в отличие от него, ни разу не промелькнул испуга или сомнение. В ее взгляде не промелькнуло вообще ничего! На протяжении этих нескольких секунд борьбы он вообще не менялся, выражая лишь отрешенность от жизни человека, на поясе которого горит динамитная шашка.
Настя напоминала дикое животное, от нападения которого невозможно защититься просто потому, что невозможно понять его логику. Сражаясь с боксером или каратистом можно предположить какой удар будет нанесен в следующее мгновение, хотя бы попытаться войти в ритм драки, уловить технику и т. д. В нападении рыси или волка нет техники, понятной человеческому разуму… В движениях Насти, точных и слаженных, все же не было ничего человеческого.
У доктора не была шансов даже не смотря на то, что Володя, опомнившись от шока и в доли секунды совладав со своим страхом и отвращением, бросился на Настю, метя кулаком ей в голову.
Она ушла в сторону легко и быстро, даже не скользнув по нему взглядом. Затем припала к полу, встав на четвереньки и громко по-змеиному зашипела, обводя офис своими мертвыми глазами.
Володя, не сводя с нее взгляда, оттащил доктора прочь, подальше от нее, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: поздно. Его голова была запрокинута назад под невероятным углом, а налившиеся кровь глаза выкатились из орбит. Он еще хрипел, выдувая на губах кровавые пузыри, но даже это подобие дыхания, кажется, было уже неосознанным. Рефлекторным. Предсмертным.
— Сука! — выдохнул Володя, опуская обмякшее тело на пол, — Мразь!
Она лишь угрожающе зашипела в ответ, а затем все также на четвереньках, готовая в любой момент взвиться в прыжке, засеменила боком в сторону голографички.
— Оно ждет ее там! — выдохнул Дима, чувствуя, как в горле разгорается пожар.
Ее смерть была не настоящей, половинчатой…
Врач подозвал к себе медбрата и велел ему открыть дверь, резко захлопнув ее в случае чего. Вряд ли он всерьез поверил рассказу о зомби, но должно быть обладал природной настороженностью, которая подсказывала что шагать в неизвестность лучше всего привязанным к опоре страховочным тросом.
Лазеровцы стояли поодаль, с надеждой и, одновременно, с ужасом, взирая на происходящее. Диме ужасно хотелось верить в то, что все они и в самом деле попали под действие какого-то психотропного препарата. Что Настя жива, и сейчас выйдет из цеха кроя их матом за то, что они заперли ее там. Или, хотя бы, что врач сейчас найдет ее там мертвую, но мертвую НАСОВСЕМ! Что ее посиневшее тело не поднимется из ванны чтобы схватить его за горло.
— Боже мой! — выдохнул доктор, стоя перед открытой дверью… — Что с вами?!
Если бы медбрат по ужасу, сквозившему в его голосе, догадался бы захлопнуть дверь — все было бы по другому. Врач окончательно поверил бы в происходящее и, при этом, остался бы жив. Но он, видимо, был из тех людей, что привыкли действовать лишь по команде, как цепные псы, поэтому дверь осталась открытой. Более того, он, стоя за ней, даже заглянув в цех чтобы понять, что так напугало его шефа.
Настя стояла прямо за дверью, словно дожидаясь пока что-нибудь откроет ее, как некогда боги позволили открыть ящик Пандоры. На первый взгляд в ней не изменилось ничего — все то же синее, перекошенное лицо, разбухшие конечности, пустой взгляд. Но в следующую секунду Дима понял, что отечность ее тела заметна уже не так сильно, и что взгляд, пусть и лишенный смысла, теперь обрел способность фокусироваться на чем-либо. Настя смотрела на доктора…
А еще мгновение спустя Дима понял, что в ней изменилось и еще кое что. Она научилась двигаться!
Этот удар в лицо мог бы проломить человеку череп, но вместо этого ее кулак ударился о пластиковое забрало шлема «скафандра», одним ударом вдавив его внутрь. Создатели «чумового» халата предусмотрели то, что от удара его шлем может разбиться, изрезав осколками лицо человека, но такого удара они предусмотреть не могли.
Доктор пошатнулся, схватившись руками за лицо, и отступил назад, крикнув что-то неразборчивое. Медбрат толкнул дверь, но когда она хлопнула по косяку Настя уже была в офисе, ворвавшись в него одним прыжком. В два движения она перехватила руку медбрата чуть ниже локтя, а третьим — с жутким хрустом ломающихся костей вывернула ее за спину, сопровождая это коротким ударом ребра ладони по шее.
Шурша «скафандром» он сполз на пол, и Настя, уже не интересуясь им, метнулась к доктору.
Он пытался защититься, заблокироваться руками от сыплющихся на него ударов, но он был слишком испуган, чтобы действовать четко и быстро. Во взгляде Насти, в отличие от него, ни разу не промелькнул испуга или сомнение. В ее взгляде не промелькнуло вообще ничего! На протяжении этих нескольких секунд борьбы он вообще не менялся, выражая лишь отрешенность от жизни человека, на поясе которого горит динамитная шашка.
Настя напоминала дикое животное, от нападения которого невозможно защититься просто потому, что невозможно понять его логику. Сражаясь с боксером или каратистом можно предположить какой удар будет нанесен в следующее мгновение, хотя бы попытаться войти в ритм драки, уловить технику и т. д. В нападении рыси или волка нет техники, понятной человеческому разуму… В движениях Насти, точных и слаженных, все же не было ничего человеческого.
У доктора не была шансов даже не смотря на то, что Володя, опомнившись от шока и в доли секунды совладав со своим страхом и отвращением, бросился на Настю, метя кулаком ей в голову.
Она ушла в сторону легко и быстро, даже не скользнув по нему взглядом. Затем припала к полу, встав на четвереньки и громко по-змеиному зашипела, обводя офис своими мертвыми глазами.
Володя, не сводя с нее взгляда, оттащил доктора прочь, подальше от нее, но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: поздно. Его голова была запрокинута назад под невероятным углом, а налившиеся кровь глаза выкатились из орбит. Он еще хрипел, выдувая на губах кровавые пузыри, но даже это подобие дыхания, кажется, было уже неосознанным. Рефлекторным. Предсмертным.
— Сука! — выдохнул Володя, опуская обмякшее тело на пол, — Мразь!
Она лишь угрожающе зашипела в ответ, а затем все также на четвереньках, готовая в любой момент взвиться в прыжке, засеменила боком в сторону голографички.
— Оно ждет ее там! — выдохнул Дима, чувствуя, как в горле разгорается пожар.
Страница
17 из 20
17 из 20
