Четвертый всадник

Штерны остановились перед закрытым шлагбаумом и недоуменно уставились на Сергея, Павла и Валентина, взявших новоприбывших на прицел.

— Ребята, а что за шутки? Вы же сами нас позвали!

— Это не шутки. Борис, Олеся, вы заражены.

— Да как?! Ты что, наши анализы видел? — Борис вскипел, сжал кулаки. Сергей вскинул «Сайгу» и указательным пальцем снял её с предохранителя.

— Милый, не злись… Тут какая-то ошибка… Остынь, любимый, пожалуйста… — Олеся буквально повисла на муже, отвлекая его на себя. Поцеловала в губы, в щеки… Плечи Макса опустились, он выдохнул. Сергей снова опустил ствол ружья.

— Борь, вы с Олеськой всегда, сколько я вас помню — были на ножах. Никто из ваших друзей даже не понимал, как вы ещё не развелись. Уж извини за прямоту. Сегодня вы, прежде чем из машины вылезти — минуту друг от друга отклеится не могли. Да и только что… Прости, приятель, но вы заражены.

— Ты думаешь? — Борис был озадачен. Прислушиваясь к себе и своим ощущениям он с трудом, но осознал правоту Сергея.

— Я уверен… Прости приятель, но вам лучше уехать.

— И… И что теперь будет? — Олеся, похоже, тоже поняла, что всё всерьёз.

— Не знаю — ответил за Сергея Валентин Харитонов. Вопрос был медицинским, так что проходил по его части — судя по всему у вас ранняя стадия заболевания. Значит — в запасе у вас от трёх до шести месяцев. Может быть за это время придумают вакцину. В любом случае — эти месяцы вы проживёте с удовольствием, это я вам гарантирую. Особенность болезни.

— Мы же умрём, да? — Олеся прижалась к плечу мужа — странно, но я этого даже не боюсь. Пусть шесть… Пусть даже три — но я никогда ещё не была так счастлива как сейчас! А ты, Борь?

Борис прислушался к своим ощущениям и, с удивлением, осознал, что жена права.

— И я. Спасибо за всё, ребята. Спасибо что пытались нас спасти. Никаких обид, честное слово. Всё честно. Вот только, знаете — я лишь сейчас понял, что счастлив я стал… Ну, наверное, последнюю неделю… Все эти годы что мы вместе — мы же реально ненавидели друг друга. Мы и не расходились-то, скорее всего, только потому, что это было бы приятно другому. А сейчас — мы счастливы. Знаете, ребята, может быть нам и полгода осталось — но эти полгода мы будем гораздо счастливее чем вы.

— Рад за вас — попытался улыбнуться Сергей. Улыбка вышла кривая — мы, в любом случае на связи. Пока сети работают — будем поддерживать контакт.

Джип Штернов развернулся и укатил по заснеженной дороге. Сергей ни с кем не разговаривая ушёл домой. Только там, в тепле — он смог избавится от застывшей полуулыбки.

— Душа моя, что с тобой? На тебе лица нету! — всполошилась Вика при виде опустошённого взгляда мужа.

Сергей ответил не сразу. Он задумался, снова перебрал в уме весь диалог…

— Знаешь, солнышко… Кажется, я только что видел живых мертвецов…

Уже закончив фразу — он понял, что не может ответить самому себе на единственный вопрос: сказав это он имел в виду Штернов… Или своих соратников по коммуне… А затем понял, что и не хочет этого знать.

Человеческая цивилизация конца 20-го, начала 21-го столетия хрупка.

Нет, если перенести в наше время дремучего крестьянина… Да что там, короля Англии из века этак десятого и провести его по улицам Лондона, Парижа или Москвы — он будет шокирован. Современный мегаполис, с населением в разы превосходящим всех его подданных — поставит его в тупик и заставит считать, что мы цивилизация титанов.

Вот только у этой цивилизации — ноги даже не глиняные, а стеклянные. Города — клинически не пригодны к изоляции. Жители этих городов — давно разучились делать что-то самостоятельно. Лондон и Париж, когда-то были опустошены эпидемиями. Но выжившие смогли возродить жизнь, в казалось бы, вымерших центрах цивилизации.

Подобной устойчивостью, современные города не обладают…

… Первыми из Москвы исчезли гастарбайтеры. Сначала, когда слухи об эпидемии только поползли, но правительство не предпринимало ни каких резких телодвижений — они бежали сами, звериным чутьём восприняв начало конца… и разнося эпидемию в свои республики.

После февральских событий, после введения военного положения — их начали отстреливать. В условиях, когда речь шла о самом выживании нации — сочли что лица, не поддающиеся учёту и контролю попросту заражены «по умолчанию». В общем-то, так оно и было.

Этот секрет давно известен врачам — резким ужесточением эпидемий гриппа в Москве и иных крупных городах России, в сравнении с 90-ми годами, жители мегаполисов обязаны не изменению штамма гриппа (патогенность которого остаётся сравнительно неизменной вот уже десятки лет) а наличию в городах естественных неконтролируемых резервуаров инфекции. Как в том анекдоте — «кто же их считает?». Таджики, узбеки — живущие в адской скученности нелегальных общежитий, ютящиеся десятками в небольших комнатках — мгновенно подхватывают вирус свежего штамма.