Восьмое марта Тима

— Неужели какой-то там графикой вообще можно заработать? Вот ландшафтный дизайнер у меня в прошлом году работал, так там суммы были вполне ощутимые. Зачем тебе это?

Её неестественно голубые глаза, пронизывали насквозь.

Тим немного оскорбился, весь его мир «завтрашнего дня» строился на безграничных возможностях, которые получал человек, овладевший всеми премудростями компьютерной графики. Технология и изобразительное искусство, слившиеся воедино, в его мечтах открывали фантастические перспективы:

— Вы так говорите, потому, что никогда не интересовались этим вопросом. Вся индустрия игр, Интернета, кино и фотографии построена на новейших компьютерных технологиях, и этот прорыв произошел за какие-то двадцать лет!

Женщины переглянулись, на их лицах появилось умиленное снисхождение.

— Мы тебе верим, — Зоя положила руку, украшенную двумя увесистыми перстнями, ему на плечо. — Но тогда почему же ты работаешь курьером, если мечтаешь совсем о другом?

Три пары женских глаз: голубые, карие, темно-зеленые глядели на него с неподдельным интересом.

— Просто так, — на удивление честно и незамысловато ответил парень, — Это ни к чему не обязывает. Я вообще не люблю заморачиваться.

Он был готов снова повторить эту фразу, ради того, чтобы ещё раз полюбоваться произведенным эффектом. Недоумение повисло в воздухе.

— Но как же, — Вика отложила в сторону вилку, манерно вытерла пальчики о салфетку и склонила голову на бок, с видом внимательного щенка. — У каждого человека есть амбиции, желание чего-то достичь в жизни… Во всяком случае если это разумный человек.

— Разумный? — усмехнулся курьер, и почувствовал, как хмельная нега медленно разливается по телу, — Это не про меня. Разум сам по себе напоминает что-то ненастоящее, искусственно выдуманное человеком, чтобы контролировать то, чего быть может и не требует контроля.

— Мужчины слишком чувствительны, — задумчиво сказала Зоя, глядя в темные окна. Ярко красная, в тон платья, помада поблекла, оставшись на краях фужера, отчего её лицо сделалось более мягким и женственным. — Всё дело в детских иллюзиях, в которых каждый из них, видит себя в будущем как минимум покорителем вселенной. А, потом, взрослея, понимает, что это будущее не наступит никогда…

— А где у вас туалет? — неожиданно прервал её размышления Тим. Он терпеть не мог такие разговоры. От них у него портилось настроение, и начинал болеть живот.

Около туалетной комнаты он остановился. Вот сейчас было самое время забрать свои вещи и уйти. Тим, наверняка, так бы и сделал, находись он в Московской квартире, но выскользнуть незаметно из огороженного и охраняемого дома, вряд ли удастся. В этот момент до его слуха донеслись возбужденные голоса, заглушаемые звоном тарелок, и чуть захмелевшему Тиму стало любопытно, что там происходит. Тихонько пройдя по длинному коридору, он укрылся в небольшой нише возле приоткрытой кухонной двери.

Разговаривали двое.

— В этот раз я видела его своими глазами. Это ужасно! Он словно знает, что с ним произошло на самом деле, — женщина говорила порывисто, в её произношении легко угадывался восточнославянский говор.

— Глупости, — мужчина отвечал ей коротко и резко, словно через силу. — Это не возможно. Перестань паниковать. Сейчас не до этого.

— Может быть предупредить хозяек…

— Ты знаешь, какой сегодня день, — отрезал он, — Ещё много чего предстоит сделать. Этот мальчишка непростой, похоже.

— О, да, — согласилась женщина. — Но…, — она замолчала, словно собираясь с духом, — Я больше не хочу в этом участвовать.

— Что? — его возглас больше походил на рык, нежели на человеческую речь. — Попробуй только ещё раз заикнуться об этом и, ты знаешь, что будет.

Тим вздрогнул и спешно повернул назад.

Когда он вернулся, Зоя протянула ему салфетку, на которой красовался портрет Тима. Вышло очень похоже: всклокоченные волосы, вскинутые по-детски брови, на широких скулах легкий румянец, а в лукавом от природы разрезе глаз читается неловкая растерянность. В уголке салфетки — её подпись.

Потом принесли горячее. Чарующий аромат жареного мяса заставил Тима прекратить тщетные попытки держать себя в руках и мыслить рассудительно. Такого необычайно вкусного блюда он никогда не ел. Его даже не смутило то, что стейк был приготовлен с кровью, и в жемчужно-белой тарелке образовалась бурая лужица. Однако встревоженный вид Валентины напомнил о подслушанном разговоре.

К чему принуждал её мрачный управляющий? Что она увидела? Почему её это так ужаснуло? Что за «непростой мальчишка»? Из задумчивости курьера вывел новый вопрос Зои. Женщина вернулась к прежней теме.

— Значит, Тим, ты легко и беспечно попусту прожигаешь свою жизнь?

От такой формулировки парень чуть не поперхнулся:

— Это вы сильно сказали.