Талисман

До смерти.

-7-

Радиацию не видно и не слышно. Она подступает незаметно, не то, что животные, или какая другая стихия. Она не вызывает приступа страха, пока подкрадывается, поэтому она, возможно, одна из самых страшных вещей, что существуют на нашей планете.

Три километра. Она начала неспешно просачиваться внутрь и тихо опускаться, распространяясь одинаково во всех направлениях. И это была не та радиация, от которой появляется лучевая болезнь, а жёсткое, убивающее максимум за полчаса излучение.

Оставшиеся на ногах стояли молча, задрав лица к потолку, как будто надеясь там что-нибудь увидеть. Некоторые побежали к тоннелям в поисках спасения, но большинство понимало, что это бесполезно.

Наступила минута, когда можно было подумать, что опасность миновала, а слова великана, стоявшего на возвышении, пустые, ничего не стоящие угрозы. Но вдох облегчения вот-вот готовый уже вырваться у людей, был задушен ужасным кашлем. Первое, за что взялась радиация, было: кожа и лёгкие.

Люди кашляли. В области грудной клетки всё горело адским пламенем. Ни плакать, ни кричать не было никакой возможности, так что похоронным гимном человечества стал кашель. Потом радиация принялась за глаза. Она, словно истинный гурман, слой за слоем съедала их.

По толпе прошёл кашель отчаяния. Только так это можно было назвать. С людей начала слезать кожа. Сначала, как после сильного перегрева на солнце, а потом… потом от тел начали отваливаться целые ошмётки кожи с приставшими к ним кусками мяса. Кровь шипела и тут же запекалась. Стали крошиться кости. Один человек без губы уже хотел стиснуть зубы от немыслимой боли, но они уходили в дёсны и крошились.

Пещера с извивающимися в агонии людьми на полу напоминала какой-то кошмарный террариум с гадами, подвергшимися химическому воздействию. Человечество кончалось в корчах. Это было всё, к чему пришли за миллионы лет…

-8-

Только два существа стояли спокойно, не чувствуя на себе воздействия окружающей среды. Это был я и мой давний спутник в земной жизни. Во второй раз за всё время существования моего в этом теле, из моих глаз лились тёплые слёзы. Это был тот момент, когда мне показалось, что я смог понять людей до конца. Но было слишком поздно.

Внезапно внутренности пещеры содрогнулись, как в спазме. Это прилетели заказанные Смертью метеориты. Хотя я прибывал в полной уверенности, что они уже совершенно ни к чему. Дождь из метеоритов особой прочности атаковал землю по всей поверхности, «выбивая» из неё остатки жизни. Что не сделает радиация, — довершат метеориты. Всё очень просто.

Я пошёл, шатаясь. Не то от дикой тряски, не то от внутреннего переутомления. Свод треснул и прямо передо мной пронёсся один из «небесных камней». Он пробил пол и продолжил свой путь вглубь земли, а я свой: куда глаза глядят.

Я шёл и думал: «Вот и всё, чего ты смог добиться, самонадеянный глупец. Всего один раз в жизни ты решил помочь, и вот какую беду сотворил. Это даже не беда, это шаг против… Против всего Живого. Лучше бы сидел ты в своём мире, не показывая сюда свой длинный нос, глядишь, и люди сами разобрались бы со своими проблемами. А ты заладил: счастье, счастье! А может быть, они были счастливы, по-своему, а? Но нет, ты пришёл, и не успокоился до тех пор, пока не превратил землю в швейцарский сыр, а людей в воспоминания».

За этими и подобными мыслями я подошёл к какому-то бункеру. Открыл его, и моим глазам вновь предстали трупы, обожжённые радиацией. Казалось, не было схрона от неё.

Я прошёл в бункер глубже и плюхнулся в первое попавшееся кресло. Тогда у меня была ещё надежда, что кто-то выжил.

Слабая, но была.

-9-

Я подключился к эмоциональному полю земли, и вот именно тогда меня в первый раз охватило чувство полного одиночества. Пустота и тишина. Это были первые слова, что пришли мне на ум, но как я сказал ранее: пустота и тишина обозначают хоть что-то, а тут… НИ-ЧЕ-ГО.

Внутренне я готовился к суду, но в то же время во мне до сих пор теплилась надежда, что хоть кто-то, да жив, но шли часы, а за ними дни, и ничего не менялось.

Обнаружить живых я мог только одним способом: кто-то должен был сильно пожелать что-либо. Тогда я уловлю всплеск в эмоциональном поле и смогу прийти на помощь.

Но никто ничего не желал.

Отчаявшись, я собрался на суд, но перед тем решил записать свою историю, чтобы все знали, чем могут заканчиваться самые благие намерения.

Вот и всё. Моя история закончена. Но вдруг… Нет, я подожду ещё некоторое время, вдруг я ошибаюсь, и остался-таки кто-нибудь в живых? Тогда я обязан прийти к ним на помощь.

Эпилог

В то же время.

Где-то в Тихом океане

Вулканический остров.

На глубине трёх с

половиной километров

расположена всемирная

колония для несовершеннолетних

преступников.