Саша, девочка-подросток с явным психическим сдвигом.
Добавить в моё избранное
58 мин, 36 сек 5061
21.03, среда.
На дворе стояла самая настоящая весна, которую я так проклинала всю свою сознательную жизнь. Утром я, как всегда, поднятая и не разбуженная, лениво, спотыкаясь на каждом шагу, почти поползла в сторону ванной. Голова болела так, будто вчера я добыла в каком-то неправильном магазине литровую бутылку с алкоголем и вечером, закрывшись в комнате и, открыв окно, выпила её залпом, тут же упав на кровать и мирно заснув, при этом, не забыв неизвестным образом переодеться и накрыться одеялом. Конечно, понятно любому, что мало кто сможет найти магазин, в котором продадут спиртное двенадцатилетнему ребёнку. А я никогда не бывала в центре событий и очень редко находила какие-то тайники, а если и находила, то не те, которые были нужны мне, а те, которые могли бы пригодиться кому-то ещё. И если бы я всё же набрела вчера на такой магазин, и у меня были бы при себе деньги, которых хватило бы на что-то убойное, я бы однозначно обменяла монеты на спирт, ведь моё настроение который день было намного ниже плинтуса минус пятого этажа. Я даже не могла догадываться, с какой радости у меня началась хандра, но могла лишь предполагать, что это всё из-за прихода весны. Да, я ненавидела весну больше жизни, так как она служила началом. Началом полной жизни природы, начальной точкой полёта очередной глупой мысли о любви или же духовном родстве с кем-то хотя бы отчасти странным, началом страданий, наконец. Разумеется, я не любила ничего сильнее, чем осень, так как она, соответственно, являлась концом всего вышеперечисленного.
Выйдя из ванной, я бросила очень короткий и быстрый взгляд на экран телефона. Да, времени на леденящий душу макияж уже не оставалось, я опаздывала в школу. Пришлось ограничиться лишь шипами, парой цепей и ожерельем, собранным из маленьких железных черепков. Ну что, драгоценные однокласснички, трепещите, я иду к вам!
Дорога в школу оказалась относительно свободной от машин, мешавших переходу улицы, поэтому я всё же пришла на урок вовремя. Как только прозвенел звонок на первый урок, я прошла в класс и моментально отключила свой мозг, так как держать его включённым на математике — это поступок, равносильный самоубийству. А я ещё пока не готова.
Однако мозг не включился и после звонка как на перемену и на следующий урок, так и после некого «трын-трын-трын», обозначавшего конец самого последнего, шестого урока. Домой я шла, не помня даже себя, не то чтобы того, как пообещала кому-то из гоблинов принести завтра флешку с музыкой. Состояние, похожее на отключку, постоянно играло роль моей очередной тени. По средам я иной раз не осознавала, где именно я гуляю, поэтому совсем не удивительно, что меня могло занести куда-нибудь в центр, или, например, к рынку, имеющему место возле памятника пушке, именуемой Катюшей. Но всё же меня что-то заставляло смотреть по сторонам, идя по дороге домой. Внезапно взгляд мой наткнулся на что-то, а точнее кого-то, похожего одновременно на живого и мёртвого человека. В тот самый момент он выходил из полностью пустой маршрутки. Табличка за стеклом отображала следующую информацию: из Москвы. Нет, я совершенно не испугалась того полупокойника, от которого несло тухлятиной за километр, хотя мерзкое существо, спустившись из лайна на землю, пошло прямо мне навстречу. Мало того, я даже не думала о том, что оно может быть опасным. В моём состоянии вообще был бы странным сам факт, что я думала хотя бы о чём-то. В тот момент я была до ужаса похожа на то, что так угрожающе на меня надвигалось. Но вокруг нас не было ни единого зеваки, пожелавшего заснять такое зрелище на камеру или просто посмотреть на всё это вблизи. Я прошла мимо него, чуть ли не коснувшись его боком, но оно на меня даже не посмотрело. Да и я осознала то, что мимо меня прошло что-то очень странное и страшное только через приличное количество времени и шагов. И я тут же начала думать, чем это могло быть, как оно сюда попало, зачем ему вообще куда-то идти вместо того, чтобы мирно сопеть в уютной могилке, почему от него так шарахались прохожие, и почему же оно показалось мне настолько знакомым? Но тут мелькнула мысль: «Ленин!». Существо было очень сильно похоже на того дядьку, которого я когда-то очень давно видела в Мавзолее. Но что же ему могло понадобиться в нашей Тмутаракани?
Совсем скоро ко мне вернулись все остальные мои мысли. И только после этого я решила понять, что нахожусь возле спортивного магазина, от которого отправлялись маршрутки на Москву. Ну что ж, то, что я не ушла совсем уж далеко от дома, очень радовало, так как мне не нужно было придумывать оправдания для мамы, которой, разумеется, не стоит знать о том, с кем я сегодня чуть ли не столкнулась. А также этого не надо было говорить никому из гоблинов или же учителей. Был риск, что меня из-за таких рассказов сочтут психом и куда-нибудь сдадут…
Но за то время, пока я шла до дома, уже начало темнеть. Часы показывали шесть тридцать, а мамы до сих пор не было дома.
На дворе стояла самая настоящая весна, которую я так проклинала всю свою сознательную жизнь. Утром я, как всегда, поднятая и не разбуженная, лениво, спотыкаясь на каждом шагу, почти поползла в сторону ванной. Голова болела так, будто вчера я добыла в каком-то неправильном магазине литровую бутылку с алкоголем и вечером, закрывшись в комнате и, открыв окно, выпила её залпом, тут же упав на кровать и мирно заснув, при этом, не забыв неизвестным образом переодеться и накрыться одеялом. Конечно, понятно любому, что мало кто сможет найти магазин, в котором продадут спиртное двенадцатилетнему ребёнку. А я никогда не бывала в центре событий и очень редко находила какие-то тайники, а если и находила, то не те, которые были нужны мне, а те, которые могли бы пригодиться кому-то ещё. И если бы я всё же набрела вчера на такой магазин, и у меня были бы при себе деньги, которых хватило бы на что-то убойное, я бы однозначно обменяла монеты на спирт, ведь моё настроение который день было намного ниже плинтуса минус пятого этажа. Я даже не могла догадываться, с какой радости у меня началась хандра, но могла лишь предполагать, что это всё из-за прихода весны. Да, я ненавидела весну больше жизни, так как она служила началом. Началом полной жизни природы, начальной точкой полёта очередной глупой мысли о любви или же духовном родстве с кем-то хотя бы отчасти странным, началом страданий, наконец. Разумеется, я не любила ничего сильнее, чем осень, так как она, соответственно, являлась концом всего вышеперечисленного.
Выйдя из ванной, я бросила очень короткий и быстрый взгляд на экран телефона. Да, времени на леденящий душу макияж уже не оставалось, я опаздывала в школу. Пришлось ограничиться лишь шипами, парой цепей и ожерельем, собранным из маленьких железных черепков. Ну что, драгоценные однокласснички, трепещите, я иду к вам!
Дорога в школу оказалась относительно свободной от машин, мешавших переходу улицы, поэтому я всё же пришла на урок вовремя. Как только прозвенел звонок на первый урок, я прошла в класс и моментально отключила свой мозг, так как держать его включённым на математике — это поступок, равносильный самоубийству. А я ещё пока не готова.
Однако мозг не включился и после звонка как на перемену и на следующий урок, так и после некого «трын-трын-трын», обозначавшего конец самого последнего, шестого урока. Домой я шла, не помня даже себя, не то чтобы того, как пообещала кому-то из гоблинов принести завтра флешку с музыкой. Состояние, похожее на отключку, постоянно играло роль моей очередной тени. По средам я иной раз не осознавала, где именно я гуляю, поэтому совсем не удивительно, что меня могло занести куда-нибудь в центр, или, например, к рынку, имеющему место возле памятника пушке, именуемой Катюшей. Но всё же меня что-то заставляло смотреть по сторонам, идя по дороге домой. Внезапно взгляд мой наткнулся на что-то, а точнее кого-то, похожего одновременно на живого и мёртвого человека. В тот самый момент он выходил из полностью пустой маршрутки. Табличка за стеклом отображала следующую информацию: из Москвы. Нет, я совершенно не испугалась того полупокойника, от которого несло тухлятиной за километр, хотя мерзкое существо, спустившись из лайна на землю, пошло прямо мне навстречу. Мало того, я даже не думала о том, что оно может быть опасным. В моём состоянии вообще был бы странным сам факт, что я думала хотя бы о чём-то. В тот момент я была до ужаса похожа на то, что так угрожающе на меня надвигалось. Но вокруг нас не было ни единого зеваки, пожелавшего заснять такое зрелище на камеру или просто посмотреть на всё это вблизи. Я прошла мимо него, чуть ли не коснувшись его боком, но оно на меня даже не посмотрело. Да и я осознала то, что мимо меня прошло что-то очень странное и страшное только через приличное количество времени и шагов. И я тут же начала думать, чем это могло быть, как оно сюда попало, зачем ему вообще куда-то идти вместо того, чтобы мирно сопеть в уютной могилке, почему от него так шарахались прохожие, и почему же оно показалось мне настолько знакомым? Но тут мелькнула мысль: «Ленин!». Существо было очень сильно похоже на того дядьку, которого я когда-то очень давно видела в Мавзолее. Но что же ему могло понадобиться в нашей Тмутаракани?
Совсем скоро ко мне вернулись все остальные мои мысли. И только после этого я решила понять, что нахожусь возле спортивного магазина, от которого отправлялись маршрутки на Москву. Ну что ж, то, что я не ушла совсем уж далеко от дома, очень радовало, так как мне не нужно было придумывать оправдания для мамы, которой, разумеется, не стоит знать о том, с кем я сегодня чуть ли не столкнулась. А также этого не надо было говорить никому из гоблинов или же учителей. Был риск, что меня из-за таких рассказов сочтут психом и куда-нибудь сдадут…
Но за то время, пока я шла до дома, уже начало темнеть. Часы показывали шесть тридцать, а мамы до сих пор не было дома.
Страница
1 из 16
1 из 16
