Добавить в моё избранное
55 мин, 31 сек 19661
По сравнению с его другом Тимом, Дэна можно было назвать гуманистом, однако это не помешало когда-то добропорядочному парню легко приспособиться к новому миру и играть по его правилам, где первыми погибали неспособные забыть устаревшие морально-этические нормы. Когда все социальные институты рухнули, друзья не потеряли голову от опьянения вседозволенностью, но прежде им пришлось пройти через много запоминающихся и зачастую жестоких уроков новой жизни.
Наконец, рейдеры перевалили через гору и вышли на старую, заросшую дорогу. Идти стало заметно легче и веселее — даже заброшенная дорога казалась чем-то родным и тёплым в этих безмолвных почерневших лесах.
Дэн вспомнил Ленку, оставшуюся в Рудном. Высокая, стройная, хотя, немного исхудавшая, со смеющимися глазами, и тёмными растрепанными волосами. С ней Дэн провёл не один вечер, глуша водку и предаваясь забвению, окутанный бархатом её очей и согретый теплом нежных губ. Он не осуждал Лену за то, что приходилось платить, и оставил девушке намного больше запрошенного в благодарность за искренность взгляда и не позабытое ещё смущение.
Женщин в этом мире осталось не много — они не были способны силой доказывать своё право на выживание, проигрывая конкуренцию мужчинам. Те одинокие девушки, что умудрились выжить и не попасть в рабство, зарабатывали проституцией, либо присоединялись к проходившим мимо отрядам мужчин. Часто формировались смешанные группы, но Дэн с Тимом не могли себе такого позволить — слишком опасна была их профессия рейдеров.
Дэн поймал себя на мысли, что тоскует по этой нежной девушке, и тут же поспешно прогнал из головы эти думы. Он многих лишился в последней войне, а к потере близких людей невозможно привыкнуть. Тогда он и решил впредь ни к кому не привязываться, пока Земля не очнётся от шока. «Чтобы ничего не терять нужно ничего не иметь» — вспоминал он иногда мысль одного из буддистских священников. Поэтому всё, что не унести с тобой он без сожаления оставлял позади. Останавливаться было нельзя — не сам он, а жёсткая необходимость сделала за него этот выбор.
Лес расступился, и дорога вывела к озеру, в стеклянной поверхности которого отражалось голубоватое небо, подёрнутое никуда не спешащими серыми облаками. Путь огибал водоём по крутому берегу и снова нырял в лес на другой стороне. Чуть поодаль, у воды находилась самодельная деревянная пристань, перекосившаяся и почерневшая от времени. У самого берега в воде лежали сгнившие камыши, но местами, хотя и очень редко, уже пробивались свежие побеги — природа брала своё, залечивая раны.
— Как думаешь, пить можно? — спросил Тим.
— Наверно, эпицентры далеко. Хотя, хрен его знает. Проверь — не развалишься.
Тим сбросил с плеч рюкзак и расстегнул куртку защитного цвета, из-под которой выглянула чёрная рукоять пистолета. Из внутреннего кармана он достал изрядно потёртый оранжевый приборчик с электронным табло. Подойдя к пристани, рейдер осторожно ступил на первый доски и, пружиня на одной ноге, попробовал их на прочность — доски прогибались, но держали. Медленно переступая, Тим сделал несколько шагов к воде, присел и поднёс счётчик Гейгера к гладкой как зеркало поверхности. Дэн тоже снял рюкзак и внимательно наблюдал за действиями друга. Через несколько мгновений тот констатировал голосом, лишённым какой либо интонации:
— 36 микрорентген в час, покатит, — и, зачерпнув воду ладонью, стал обмывать запачканное лицо.
Расстегнув рюкзаки, Дэн вытащил полупустые фляги и небольшие канистры. Остатки воды слил в одну из них, чтобы иметь запас проверенного питья. Потом рейдеры наполнили пустые ёмкости из озера, процедив воду через фильтр, и бросили в каждую по растворимой таблетке дезинфектанта. Через десять минут двое путников двинулись дальше.
Свежая вода немного взбодрила Тима. Мерно шагая вперёд, он вспоминал свою семью, навсегда оставшуюся в столь далёком мире прошлой жизни. Мать кричала ему: «Тимми, к тебе Дениска пришёл,… Возьмите вот с собой, я вам морс приготовила попить. Если будите задерживаться позвони»…. Он вспоминал её доброе улыбающееся лицо и заботливый голос, звук её шагов, нежный взгляд. Потом были студенческие годы, и жил Тим уже один. В те времена он даже не задумывался, как сильно можно скучать по дому и по матери.
Постепенно мысли Тима переключились на цель их похода. Он стал мечтать о том, чем они разживутся на базе, если им повезёт. Больше всего хотелось найти что-нибудь с колёсами и двигателем, а ещё горючего, запасы которого в населённых пунктах совершенно истощились за время долгой зимовки. На своём горбу много не унесёшь, а имея машину, можно загрузиться всем необходимым и уехать отсюда ко всем чертям на юг, где не так холодно. Туда, где люди не грызут друг другу глотки из-за дозы наркотика.
Через несколько километров начался долгий подъём в гору, который скрывался за поворотом где-то далеко на вершине. Стена леса по обе стороны дороги образовывала нечто вроде коридора.
Наконец, рейдеры перевалили через гору и вышли на старую, заросшую дорогу. Идти стало заметно легче и веселее — даже заброшенная дорога казалась чем-то родным и тёплым в этих безмолвных почерневших лесах.
Дэн вспомнил Ленку, оставшуюся в Рудном. Высокая, стройная, хотя, немного исхудавшая, со смеющимися глазами, и тёмными растрепанными волосами. С ней Дэн провёл не один вечер, глуша водку и предаваясь забвению, окутанный бархатом её очей и согретый теплом нежных губ. Он не осуждал Лену за то, что приходилось платить, и оставил девушке намного больше запрошенного в благодарность за искренность взгляда и не позабытое ещё смущение.
Женщин в этом мире осталось не много — они не были способны силой доказывать своё право на выживание, проигрывая конкуренцию мужчинам. Те одинокие девушки, что умудрились выжить и не попасть в рабство, зарабатывали проституцией, либо присоединялись к проходившим мимо отрядам мужчин. Часто формировались смешанные группы, но Дэн с Тимом не могли себе такого позволить — слишком опасна была их профессия рейдеров.
Дэн поймал себя на мысли, что тоскует по этой нежной девушке, и тут же поспешно прогнал из головы эти думы. Он многих лишился в последней войне, а к потере близких людей невозможно привыкнуть. Тогда он и решил впредь ни к кому не привязываться, пока Земля не очнётся от шока. «Чтобы ничего не терять нужно ничего не иметь» — вспоминал он иногда мысль одного из буддистских священников. Поэтому всё, что не унести с тобой он без сожаления оставлял позади. Останавливаться было нельзя — не сам он, а жёсткая необходимость сделала за него этот выбор.
Лес расступился, и дорога вывела к озеру, в стеклянной поверхности которого отражалось голубоватое небо, подёрнутое никуда не спешащими серыми облаками. Путь огибал водоём по крутому берегу и снова нырял в лес на другой стороне. Чуть поодаль, у воды находилась самодельная деревянная пристань, перекосившаяся и почерневшая от времени. У самого берега в воде лежали сгнившие камыши, но местами, хотя и очень редко, уже пробивались свежие побеги — природа брала своё, залечивая раны.
— Как думаешь, пить можно? — спросил Тим.
— Наверно, эпицентры далеко. Хотя, хрен его знает. Проверь — не развалишься.
Тим сбросил с плеч рюкзак и расстегнул куртку защитного цвета, из-под которой выглянула чёрная рукоять пистолета. Из внутреннего кармана он достал изрядно потёртый оранжевый приборчик с электронным табло. Подойдя к пристани, рейдер осторожно ступил на первый доски и, пружиня на одной ноге, попробовал их на прочность — доски прогибались, но держали. Медленно переступая, Тим сделал несколько шагов к воде, присел и поднёс счётчик Гейгера к гладкой как зеркало поверхности. Дэн тоже снял рюкзак и внимательно наблюдал за действиями друга. Через несколько мгновений тот констатировал голосом, лишённым какой либо интонации:
— 36 микрорентген в час, покатит, — и, зачерпнув воду ладонью, стал обмывать запачканное лицо.
Расстегнув рюкзаки, Дэн вытащил полупустые фляги и небольшие канистры. Остатки воды слил в одну из них, чтобы иметь запас проверенного питья. Потом рейдеры наполнили пустые ёмкости из озера, процедив воду через фильтр, и бросили в каждую по растворимой таблетке дезинфектанта. Через десять минут двое путников двинулись дальше.
Свежая вода немного взбодрила Тима. Мерно шагая вперёд, он вспоминал свою семью, навсегда оставшуюся в столь далёком мире прошлой жизни. Мать кричала ему: «Тимми, к тебе Дениска пришёл,… Возьмите вот с собой, я вам морс приготовила попить. Если будите задерживаться позвони»…. Он вспоминал её доброе улыбающееся лицо и заботливый голос, звук её шагов, нежный взгляд. Потом были студенческие годы, и жил Тим уже один. В те времена он даже не задумывался, как сильно можно скучать по дому и по матери.
Постепенно мысли Тима переключились на цель их похода. Он стал мечтать о том, чем они разживутся на базе, если им повезёт. Больше всего хотелось найти что-нибудь с колёсами и двигателем, а ещё горючего, запасы которого в населённых пунктах совершенно истощились за время долгой зимовки. На своём горбу много не унесёшь, а имея машину, можно загрузиться всем необходимым и уехать отсюда ко всем чертям на юг, где не так холодно. Туда, где люди не грызут друг другу глотки из-за дозы наркотика.
Через несколько километров начался долгий подъём в гору, который скрывался за поворотом где-то далеко на вершине. Стена леса по обе стороны дороги образовывала нечто вроде коридора.
Страница
2 из 17
2 из 17
