Медикус

— Чу тебя, скотина! Да стой же ты!

Тед несколько раз перекрестился и поцеловал нательный крест. Эшли это заметил, посмотрел на слугу с гневом, однако ничего не сказал. Только потом, через минуту или две, когда лошади вновь ступали ровно, пробурчал:

— Заблудились мы. Говорил надо было свернуть на развилке.

— Не в этом дело, — радостно согласился Тед. — Он нас морочит.

— Кто?

— Колдун, вот кто. Дороги путает и лошадей пугает.

— Что ты болтаешь, идиот? Как кол… лекарь может путать дороги?

— Не скажите, ваше сиятельство, ещё как может. На то он и колдун. Знаете, что про него рассказывают?

— Что у баб роды принимает. — Сэр Эшли смотрел снисходительно. — Велика заслуга.

— Роды — это ерунда. Хворь всякую, ну там простуду или слабость в коленках, это он травами лечит. Лесными травами. Хотя берёт дорого. И без охоты. Запор или рвоту тоже легко может остановить. Всунет в рот ложку с целебным порошком, заклинание произнесёт — и всё как рукой. Ломоту в костях пользует…

От тедовой болтовни Эшли почувствовал головокружение и покалывание в пальцах. Очень захотелось треснуть слугу по затылку. «Интересно, — подумал Эшли, — какой будет звук, если долбануть его палкой? Наверное, как по сухому дереву».

— Дорого берёт. Очень дорого. Оттого и редко к нему обращаются. Не каждому по карману.

— Поэтому ты решил, что он в состоянии путать лесные дороги?

— Одной бабе из Гринхилла палец мялкой оторвало, — Тед не обращал внимания на сарказм своего господина. — А ейный муж мельницу держит и четыре дюжины овец. С деньгами мужик, одним словом, хоть и деревенщина. Так колдун этой бабе палец пришил. — Тед придержал лошадь желая посмотреть какой эффект произвели его слова. — А палец тот — мужского пола! От мужика иными словами.

Сэр Эшли остановил лошадь рядом:

— Куда?

— Что «куда»? — не понял Тед.

— Куда пришил?

Потянуло сыростью; с западным ветром наплывал туман, он прятал под своими клубами дорогу, и кусты, и деревья, и даже всадников. Сэр Эшли тронул вперёд. Даже в его скептически настроенном мозгу возникли сомнения: «Всё одно к одному. Неужели и в правду морочит?» С одной стороны это доставляло уверенности, что лекарь выполнит его просьбу, с другой стороны в сердце проникал страх. Подсознательный и безотчетный, а потому наиболее коварный: «Что если откажется? Или того хуже… разозлится. Если он так силён, может сотворить что угодно». Рука непроизвольно сжимала эфес, тонкие губы смыкались в линию.

— На место пришил. Взамен оторванного. Куда же ещё?

— Мало ли мест? На лоб, например. Чтоб направление указывать.

Тропа опустилась в лог, туман сделался и вовсе ватным и непроглядным. Слова звучали глухо, и казалось падали на траву лишь только слетали с уст.

— Нет, это несподручно. — Тед приставил палец ко лбу, прикидывая как это будет.

Лошади шли шагом одна за другой, наконец, лошадь сэра Эшли остановилась. Тропа разделялась на две едва заметные ветви.

— Куда теперь?

Сбоку хрустнула ветка, из белизны тумана наплыла серая тень. От неожиданности Тед едва не свалился с лошади, ойкнул и принялся быстро креститься.

— Зависит от того, куда вы путь держите, — ответил незнакомец.

Он был одет в серую, похожую на монашескую тунику, голову покрывал капюшон. За спиной он нёс мешок необычной, прямоугольной формы, как будто в холщовую ткань вставили жесткий остов или большую коробку. — Хотя я не представляю, куда вас несёт нелёгкая.

«Нелёгкая!» — повторил Тед с придыханием и выразительно посмотрел на своего господина.

— Мы ищем лекаря по имени Гербер. — Сэр Эшли окинул монаха с ног до головы и, не найдя угрозы, придал голосу строгий тон. — Тебе знакомо это имя?

Монах покачал головой, вернее это его капюшон несколько раз мотнулся из стороны в сторону — лица было не разглядеть.

— Я слыхал про какого-то травника, что живёт в Оаквуде. Вероятно ваше высочество его имеет в виду. Только хижина лекаря совсем в другой стороне. У большого камня вам следовало поехать по левой дороге, а вы свернули направо.

Сэр Эшли недовольно скривил губы и повернулся к слуге, собираясь выплеснуть раздражение. Лошадь Теда стояла позади монаха, а сам Тед таращил глаза, беззвучно шевелил губами и делал какие-то знаки. Это напоминало пантомиму шута — нелепую и странную. Эшли нетерпеливо взмахнул рукой, в тот же миг слуга поднёс палец к губам, призывая господина молчать, и молитвенно сложил перед собою руки. Вслед за этим он сделал и вовсе странный жест: указательным пальцем он тихонечко потыкал в сторону незнакомца и сложил губы трубочкой.

— Гм! — Эшли прочистил горло, набрал в лёгкие воздуху. — Сдаётся мне, почтенный, ты не был с нами честен, и знаешь больше, чем рассказал. Я не терплю… — гнев разлился по лицу Эшли багровыми пятнами, однако лорд сдержал себя: — Я не могу понять почему?