Девочка в картинках, или Лёда Грин и Шкаф Бесконечности

Пять, четыре, три, две, одна…

У Леды за спиной начали угрюмо распеваться бензопилы. Вжинь-вжинь-вжинь! В правой руке Вилли Каприза неожиданно возникла черная трость с шипастым набалдашником в виде оскалившейся головы волколака. Ловко прокрутив ее между пальцев, хозяин театра «Пагагнуниг» крикнул «Та-дам!», сделал широкий замах и…

Грянул пронзительный выстрел, чье звонкое эхо многократно отразилось от обветшалых каменных стен. В ту же секунду тонкая трость, будто испуганная змея, выскользнула из руки Вилли Каприза и упала на сцену. Монашки синхронно ахнули и принялись креститься. Леда радостно замычала. Из дула револьвера Белого креста лениво вился дымок.

— Я так боялся, что опоздаю на представление, — закуривая новую сигару, с издевкой произнес ковбой. Из-за его левой ноги, содрогаясь от страха, робко выглядывал Пф. — К счастью, все обошлось. Я здесь. И вы тоже.

Владелец театра истерично запрыгал на месте.

— Кто?! Ты?! Такой?! И как ты смеешь вторгаться в мою священную обитель муз?

Белый Крест учтиво поклонился.

— Маэстро Вилли, достопочтенная публика, Психолампа и Чмок, ваш скромный слуга прибыл сюда с единственной целью.

— Интересно, с какой? — брызгая ядом, осведомился андрогин.

— С такой, кою вы, уверен, оцените сполна, — жутко оскалился ковбой. — Я наглядно продемонстрирую вам, как выглядит настоящее шоу!

То, что случилось в последующие десять секунд, повергло Леду в ужас. За отчетное время Белый крест успел выточить и установить в самом центре зала пять десятков смертоносных кольев, на которые, словно оливки на шпажки, были нанизаны нечестивые монашки, вывернуть наизнанку несчастную Психолампу и сшить ее заново, вздернуть на собственных механических кишках развратницу Чмок и, наконец, обезглавить истошно визжавшего Вилли Каприза.

Со свистом покрутив, точно баскетбольный мяч, голову хозяина театра «Пагагнуниг» на указательном пальце, Блуждающий наградил ее страстным поцелуем. Вязкие струйки крови медленно текли по его подбородку, пока он ласкал своим холодным языком неподвижный язык андрогина. Казалось, это доставляло ему нешуточное удовольствие.

— Ох, как же я голоден до любви. Ох.

Окружение полнилось томными причмокиваниями.

— Да у меня стояк, размером с маяк!

Студентку из Дублина замутило от отвращения. Она закрыла глаза.

Щелк! Очередной шлепок по лицу вернул девушку к реальности. Белый крест стоял в шаге от нее и улыбался самой омерзительной из возможных улыбок. На его клыках зловеще поблескивали крохотные бордовые капельки.

— У-у-х, я вновь почувствовал себя молодым! В веке пятнадцатом, помнится, мои выступления пользовались особом успехом у публики, — самодовольно объявил ковбой. — Ну что, дорогуша, Чип и Дейл по-прежнему спешат на помощь? Или…

Леда эмоционально забубнила, указывая взглядом на торчавший у нее во рту кляп.

— Прости, ты что-то сказала? Никак не могу разобрать слов…

Из-за спины Белого креста выпорхнул насмерть перепуганный Пф.

— Мне кажется, это как-то связано с трусиками, которые… ну… — примиряя на себя роль Капитана Очевидности, взбудоражено изрек призрак. — В общем, не могли бы вы…

— Мог бы! Разумеется, мог! Я же долбаная крестная фея этой неудачницы. К счастью, всего на одну ночь.

Ковбой резко подался вперед и выдернул затычку изо рта Леды. Девушка громко прокашлялась.

— Ты больной во всю голову извращенец, — вместо слов благодарности яростно крикнула она. — Зачем ты их всех убил? Что за мясорубку ты тут устроил?

— Не мясорубку, нет. Ты заблуждаешься, — спокойно ответил Белый крест.

— Заблуждаюсь?!

— Да, заблуждаешься. Это обычная показательная порка.

— Но для кого? Ты же всех порешил!

— Для тебя, дорогуша. Для тебя. И для твоего пустотелого дружка. Надеюсь, вы усвоили урок.

— А в этом был какой-то урок? — жалостно взвизгнул Пф. — Ох, сдается мне, я все пропустил…

Наступила тишина. И в этой тишине сочным пламенем вспыхнули высокие колья с насажденными на них телами монашек. Будто праздничные свечки на торте престарелого именинника, они разгорались все ярче и ярче, превращаясь в необъятную огненную улыбку Глазго. В воздухе витало теплое дыхание погребального костра.

Лицо Леды нежно обволакивал дымок с привкусом свежей плоти и боли. Студентка закусила губу. Блуждающий молча освободил ее от наручников и вернул трусики. Леда неторопливо их натянула — мышцы на ее спине красиво напряглись, ягодицы поджались.

— Что теперь? — спросила она, обращаясь не то к Кресту, не то к Пф.

— Теперь, — ответил ковбой, — ты торопливо отнесешь свою тощую татуированную задницу к выходу и усадишь ее в новехонькое кожаное кресло припаркованного рядом с фонтаном автомобиля. Знаешь, каких усилий стоили мне колеса?