Отдохнули

В тёмных углах моль жалась, сложив тёмные крылья, прячась от света. А в паутине, в серых липких мешочках, лежали мёртвые, высушенные временем пауки.

Саша вздрогнула от омерзения. Ей захотелось проблеваться, но, отвернувшись от жуткого зрелища, она почувствовала, что порыв ушёл. Она закрыла тяжёлые дверцы шкафчиков и медленно задышала, стараясь взять себя в руки. Теперь ей уже расхотелось рыться в чужих вещах и наводить порядок. Саша боялась обнаружить ещё что-нибудь, более ужасное.

Макароны пришлось есть прямо из кастрюли маленькими чайными ложками. А дети с большим удовольствием и аппетитом наворачивали горячие макароны, смешанные с тушёнкой. Кастрюлька быстро опустела. Все, сытые и довольные, стали пить горячий сладкий чай. — Мам, а долго мы здесь пробудем? — взволнованно спросил Тёма.

— Надеюсь, что только одну ночь и всё. А что?

— Мм, мне здесь неуютно. И не по себе как-то. Такая страшная квартира у этой бабушки с длинным носом.

— Ничего, сына, это лучше, чем спать на улице. А мы все вместе ляжем спать на диване. А утром уйдём, идёт?

— Хорошо, мам, — ответил явно успокоенный Артемка.

Юлька закричала:

— Мама в туалете паук! Убери его, прогони, я не могу так пописать!

— Иду, доченька, одну минутку.

Александра пошла в туалет. Она заметила, что старый бачок проржавел. Вода капала отовсюду и стекала, тяжело оседая на отсыревших, когда-то побеленных стенах. Низкая плитка, покрывавшая половину стены, пожелтела и местами потрескалась. Саша взяла стоявший возле трубы веник и, наклонившись, сгорбившись в узкой маленькой комнатушке, сумела нацепить на прутья паутину, забирая её вместе с жирным коричневым пауком, лениво и недовольно перебирающим своими мохнатыми короткими лапками. Саша вынесла его из квартиры, выбросив в угол лестничной площадки, прямо напротив висевшего на болтах раскрытого почтового ящика. А ей так хотелось раздавить отвратительное создание. Но убивать пауков в доме — плохая примета.

В восемь вечера солнце окончательно скрылось, зайдя за горизонт. В комнате, где находился сын хозяйки квартиры, было тихо. Проверять, есть ли там кто живой, Саша не стала. Агафья так рьяно и настойчиво говорила, чтоб его не беспокоили, так что даже глухонемой бы допетрил, в чём заключается её просьба. Старуха отсутствовала очень давно. Может, она не вернётся? Всякое могло случиться. Бабка выглядела на восемьдесят, а может, и на девяносто.

Саша не знала ответа, но покидать квартиру побоялась. Фонари за окном едва мерцали. Детская площадка выглядела слегка мрачновато и явно недружелюбно, словно она была так давно заброшена, что стала местом скопления негативных сил. Саша закрыла квартиру и вынула из двери ключ, чтобы бабка смогла беспрепятственно проникнуть в дом. Дети, не раздеваясь, легли на диван и сразу заснули. Они, уставшие и замученные, не ощущали неудобств. Саше не спалось. Поэтому она включила телевизор. Изображение оказалось чёрно-белым, а язык передачи польским. Ни слова не поняв из программы новостей, Саша выключила бесполезный ящик.

На столе, расположенном у окна, стояла переносная лампа. Саша села за стол, застеленный клеенчатой скатертью, поставила свой ноутбук на подзарядку, решив поработать. Хотя Саша и чувствовала усталость, но сна не было ни в одном глазу. Она включила большую белую лампу, висящую на тонком шнуре. Бледный, чуть желтоватый свет, исходивший от неё, слабо освещал пространство, и только подчёркивал мрачную убогость комнаты. На стене, возле ковра, висели большие округлые лакированные часы. Их тяжёлая чёрная стрелка била «тик-так», словно являла собой живое механическое сердце. Саше стало прохладно, и она, поднявшись, пошла на кухню, чтобы попить кофейку. Сделав себе горячую чашку сладкого (пять ложек сахара) «нескафе», Саша села за стол, медленно попивая обжигающий крепкий напиток. Саша пила кофе и одновременно щёлкала пальцами по клавиатуре, ища папку «документы». Александра работала редактором в престижном журнале. Она корректировала и исправляла ошибки, которых всегда было полным-полно в журналистских статьях, написанных абы как. Хотя работа и коллектив ей нравились. Зарплата была высокой, и у неё сложились товарищеские отношения с коллегами по редактуре. Саша могла бы давным-давно распрощаться с работой, так как Григорий хорошо обеспечивал семью. Но она не хотела уходить. Гибкий рабочий график, друзья, а также много свободного времени превращали её работу в праздник.

Так что теперь, проходясь по тексту глазами, Саша не сразу заметила на столе маленький белый прямоугольник, который постоянно мелькал в её поле обзора, слегка отвлекая её. Она оторвалась от работы и перевернула картонку. Затем стёрла скатертью пыль с черно-белого старого фотоснимка. С него смотрел высокий, с орлиным носом и большими тёмными глазами молодой кучерявый солдат, одетый в серую шинель и меховую шапку. Его улыбка была неприятной, словно вынужденная гримаса, полная злорадства.