Добавить в моё избранное
39 мин, 48 сек 17658
Мишель не хотела видеть их. Когда из всех звуков осталось лишь нестройное хлюпанье ног по мокрой земле, она, не оборачиваясь, пошла на голос, ведя за собой армию королевства мертвых к их новому повелителю.
«Скоро все кончится», — повторяла она, проходя между склепами кладбища, смотря себе под ноги, и не видела, как мир опять начал трансформироваться… Черное небо залилось зеленым светом, вспыхнуло и, погаснув, стало медленно прижиматься к земле…
… Мишель, повинуясь звучащему голосу, подвела жуткую армию к двум странным воротам, одиноко возвышающимся в конце пространства сновидения, и услышала:
— Открывай!
Девушка осмотрела необычные массивные ворота. Их створки открывались не вправо и влево и не поднимались как решетка средневекового города вверх, а раскрывались от середины вверх и вниз, и были сделаны из непонятного, но на что-то похожего материала. И что-то в них было очень ей знакомо… Мишель провела по створкам рукой и застыла в ужасе — они были мягкие… Это была кожа — человеческая кожа. А ворота были сомкнутые веки глаз — ее глаз, но «с другой стороны»!
Она с плачем опустилась на землю, неожиданно осознав, что же они с Дэвидом наделали… Выхода не было. Если она откроет глаза, страшный сон закончится, но в мир ворвется то, что нетерпеливо преступало сейчас костями за ее спиной. Если она останется здесь, Мишель передернуло… Она понимала, что в запасе у ее таинственного демона еще много игр… «Нет, только не это!»…
— Господи! — взмолилась Мишель и поняла, что не произнесла в своей жизни ни одной молитвы и не знала, что говорить. Она, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь слова, только шептала «Господи»… а суровый голос требовал все настойчивее: «Открывай»…
Нетерпеливые мертвые двинулись на двери…
Мишель вспомнила свой уютный дом, дожидающегося ее допоздна отца, делающего вид, будто у него просто много работы, добрую и мягкую, пахнущую теплом семьи маму, любимого Дэвида, веселых озорных малышей… Она подняла глаза к опускающемуся на нее тяжелому небу и прошептала:
— Не знаю, Господи, есть ли Ты в этом аду… но где-то же Ты есть… Умоляю… сделай что-нибудь… не для меня… для них!
Ее сердце дернулось и остановилось.
Некромант припал ухом к ее груди, и ужас застыл на его лице. Эта дрянь провела его, она умерла! Он стал бешено трясти безжизненное тело и выть, как разъяренный зверь…
Джейн вжалась в стену и боялась произнести хоть слово. Хоррор, выпустив злость, упал, обессилев, на труп и разрыдался. Джейн посмотрела на сестру, на Хоррора и все поняла. Она тихонько, будто боясь, что Мишель проснется, подошла к нему и крепко его обняла, накрыв черными кружевами. Когда его рыдания стали утихать, она обхватила его залитое слезами лицо и поцеловала:
— Не плачь, я люблю тебя больше всех на свете… Научи меня… Я выведу их…
Эндрю прыгал от нетерпения на обочине автострады, пытаясь остановить хоть одну машину, но они, как на зло, неслись мимо, обдавая его мелкой мокрой грязной пылью. Он уже вторые сутки не мог добраться до дома родителей… Там что-то случилось, он почувствовал это внезапно — ему как-то ярко, нарушая законы сновидения, снилась сестра, стоящая посреди огня и отчаянно зовущая его… Он звонил, но телефон не отвечал…
Эндрю, потеряв надежду обычным способом поймать такси, выскочил на дорогу, рискуя быть сбитым, и расставил руки. Послышался скрип тормозов, проклятия в его сторону… Таксист перегнулся через сиденье, чтобы крепко приложить его, но что-то было в лице Эндрю такого, что водитель молча открыл дверь и только спросил: «Куда?». Старый форд кашлянул и тронулся, окатив из лужи оставленный на обочине чемодан.
Эндрю вихрем ворвался в дом и на секунду встал как вкопанный в дверях… Нет, с виду все нормально… Только темно, очень тихо и… смертельно холодно. Крикнув, вбегая по лестнице: «Джейн, Дэвид», и, не дождавшись ответа, он влетел в комнату Мишель, выпустив из нее ледяной ветер, спешно полетевший занимать опустевший дом…
Его обожаемая Мишель лежала неподвижно на кусочках льда, переливающихся в темноте под лунным светом. Ее тело, тронутое инеем, чуть поблескивало, и в этом сиянии он была похожа на великолепно выточенный древними из мрамора надгробный памятник. Только черные длинные волосы, которые перебирал в своих крыльях ветер, выдавали страшный секрет…
Убитый горем юноша не отрывал взгляда от лишней детали в этом безупречном облике — черных перчатках… А разгулявшийся по дому равнодушный к его горю ветер насвистывал Эндрю, что он здесь один с горячей кровью и что здесь он — лишний…
Известный всем в городе на границе штатов пьяница Гарри в эту ночь, в который уже раз, не добрался домой и, обнимая драгоценные виски, заснул в своем грузовичке.
«Скоро все кончится», — повторяла она, проходя между склепами кладбища, смотря себе под ноги, и не видела, как мир опять начал трансформироваться… Черное небо залилось зеленым светом, вспыхнуло и, погаснув, стало медленно прижиматься к земле…
… Мишель, повинуясь звучащему голосу, подвела жуткую армию к двум странным воротам, одиноко возвышающимся в конце пространства сновидения, и услышала:
— Открывай!
Девушка осмотрела необычные массивные ворота. Их створки открывались не вправо и влево и не поднимались как решетка средневекового города вверх, а раскрывались от середины вверх и вниз, и были сделаны из непонятного, но на что-то похожего материала. И что-то в них было очень ей знакомо… Мишель провела по створкам рукой и застыла в ужасе — они были мягкие… Это была кожа — человеческая кожа. А ворота были сомкнутые веки глаз — ее глаз, но «с другой стороны»!
Она с плачем опустилась на землю, неожиданно осознав, что же они с Дэвидом наделали… Выхода не было. Если она откроет глаза, страшный сон закончится, но в мир ворвется то, что нетерпеливо преступало сейчас костями за ее спиной. Если она останется здесь, Мишель передернуло… Она понимала, что в запасе у ее таинственного демона еще много игр… «Нет, только не это!»…
— Господи! — взмолилась Мишель и поняла, что не произнесла в своей жизни ни одной молитвы и не знала, что говорить. Она, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь слова, только шептала «Господи»… а суровый голос требовал все настойчивее: «Открывай»…
Нетерпеливые мертвые двинулись на двери…
Мишель вспомнила свой уютный дом, дожидающегося ее допоздна отца, делающего вид, будто у него просто много работы, добрую и мягкую, пахнущую теплом семьи маму, любимого Дэвида, веселых озорных малышей… Она подняла глаза к опускающемуся на нее тяжелому небу и прошептала:
— Не знаю, Господи, есть ли Ты в этом аду… но где-то же Ты есть… Умоляю… сделай что-нибудь… не для меня… для них!
Ее сердце дернулось и остановилось.
Некромант припал ухом к ее груди, и ужас застыл на его лице. Эта дрянь провела его, она умерла! Он стал бешено трясти безжизненное тело и выть, как разъяренный зверь…
Джейн вжалась в стену и боялась произнести хоть слово. Хоррор, выпустив злость, упал, обессилев, на труп и разрыдался. Джейн посмотрела на сестру, на Хоррора и все поняла. Она тихонько, будто боясь, что Мишель проснется, подошла к нему и крепко его обняла, накрыв черными кружевами. Когда его рыдания стали утихать, она обхватила его залитое слезами лицо и поцеловала:
— Не плачь, я люблю тебя больше всех на свете… Научи меня… Я выведу их…
Эндрю прыгал от нетерпения на обочине автострады, пытаясь остановить хоть одну машину, но они, как на зло, неслись мимо, обдавая его мелкой мокрой грязной пылью. Он уже вторые сутки не мог добраться до дома родителей… Там что-то случилось, он почувствовал это внезапно — ему как-то ярко, нарушая законы сновидения, снилась сестра, стоящая посреди огня и отчаянно зовущая его… Он звонил, но телефон не отвечал…
Эндрю, потеряв надежду обычным способом поймать такси, выскочил на дорогу, рискуя быть сбитым, и расставил руки. Послышался скрип тормозов, проклятия в его сторону… Таксист перегнулся через сиденье, чтобы крепко приложить его, но что-то было в лице Эндрю такого, что водитель молча открыл дверь и только спросил: «Куда?». Старый форд кашлянул и тронулся, окатив из лужи оставленный на обочине чемодан.
Эндрю вихрем ворвался в дом и на секунду встал как вкопанный в дверях… Нет, с виду все нормально… Только темно, очень тихо и… смертельно холодно. Крикнув, вбегая по лестнице: «Джейн, Дэвид», и, не дождавшись ответа, он влетел в комнату Мишель, выпустив из нее ледяной ветер, спешно полетевший занимать опустевший дом…
Его обожаемая Мишель лежала неподвижно на кусочках льда, переливающихся в темноте под лунным светом. Ее тело, тронутое инеем, чуть поблескивало, и в этом сиянии он была похожа на великолепно выточенный древними из мрамора надгробный памятник. Только черные длинные волосы, которые перебирал в своих крыльях ветер, выдавали страшный секрет…
Убитый горем юноша не отрывал взгляда от лишней детали в этом безупречном облике — черных перчатках… А разгулявшийся по дому равнодушный к его горю ветер насвистывал Эндрю, что он здесь один с горячей кровью и что здесь он — лишний…
Известный всем в городе на границе штатов пьяница Гарри в эту ночь, в который уже раз, не добрался домой и, обнимая драгоценные виски, заснул в своем грузовичке.
Страница
11 из 12
11 из 12
