7 цепей души

Третья — интереснее, она не только постоянно молчит, но у неё очень милое личико, словно фарфоровое, и очень печальное. Глаза её опущены, и она только изредка поворачивается к рассказчице и слегка улыбается. Одета она в чёрное лёгкое платьице, волосы ровные и чёрные, аккуратно подстрижены. Видно, что родители за девочкой очень внимательно следят.

Слева от нас, в конце автобуса сидит паренёк, худощавый, прямо сухой. На его голове виднеются залысины. Он держит в руке карандаш, тупым концом которого он постоянно натирает свой лоб и виски, или кладёт его в рот. Вообще, выглядит он очень нервно, сочиняет что-то важное. Один раз в несколько минут, он привстаёт, садится удобнее и пишет несколько слов в блокнот. Я бы с радостью поверил в то, что он талантливый сочинитель, который в порыве вдохновения не замечает ничего вокруг, если бы он украдкой не поглядывал на этих трёх молоденьких девушек. Улыбку вызывает то, что мне неведомо, чтобы таким способом кто-то успешно произвёл на девушек впечатление. Возможно, ему неведом просто иной способ.

Между нами и водителем находятся ещё два ряда сидений по правую сторону и два ряда — по левую. Всю правую сторону и ряд левой стороны заняли подростки с огромными рюкзаками — четыре парня и девушка. Видимо, они сейчас едут в поход, потому что если бы они возвращались с похода, то выглядели бы грязными и уставшими. Радует, что едут они тихо. Только изредка один из них, видимо, душа компании, придумывает какую-то шутку, но смеются они мало и скоротечно. Особо не раздражают. Зато с их разговора я знаю, что вечером состоится какой-то интересный футбольный матч. Им жаль, что они не посмотрят его. Хорошо, что мне всё равно.

На оставшемся ряду левой стороны сидит дядька с девочкой. Наверное, он её отчим, потому что они совершенно не похожи. Но общаются о маме и о том, как девочка провела без своих родителей каникулы, не скучала ли. Две небольших розовых сумки — выходит, он встретил её и едет с ней домой. Её волосы заплетены в две косички, что образует на её затылке белую ровную полосу пробора. Мне представился Иисус, стоящий перед ней и раздвигающий её волосы, словно воду, чудесным жестом рук, от чего я невольно улыбнулся. Мужчина тучный, вспотевший, одетый в спортивный костюм, вышедший из моды ещё до распада СССР, но его манера говорить и жесты дают понять, что он с большой нежностью и заботой относится к этой маленькой девочке.

У передней двери автобуса, в одиночном кресле сидит настолько толстый пожилой мужчина, что кажется, что без посторонней помощи он не сможет вылезти из этого кресла. Он сидит в белой рубашке и серых брюках, держа пиджак на руках. От плеча спускается тёмное пятно, которое доходит до его талии. Этот толстый мужик постоянно кому-то звонит и ругается по поводу выбранных шрифтов, правок или пропущенных ошибок какого-то будущего издания. Он часто вытирает лоб, ему жарко. Изредка с его чёрных волос срывается очередная капля, которая попадает то на кресло, то на его рубашку.

И, наконец, водитель. Достаточно вежливый старший мужчина, с чёрными кучерявыми волосами до плеч, с крупным подбородком. Его причёска невольно заставляет его представить с электронной гитарой на сцене, трясущим головой под тяжёлые рифы. Жаль, что только наличие причёски не делает тебя крутым гитаристом. Иначе, я бы очень постарался и вырастил бы себе нужную причёску — это проще, чем учиться играть. Перед водителем три фотографии с детскими лицами. Края фотографий не ровные, обрезанные ножницами. Прямо над детьми приклеены образы и иконы. Когда мы проезжали по одному посёлку, три мужика махали водителю, хотели поехать на автобусе, но принципиальный водитель решил не останавливаться в неположенном месте.

Можете попробовать сами сыграть в эту игру и придумать им всем судьбы.