Добавить в моё избранное
41 мин, 16 сек 8283
» Девочка начинает плакать сильнее, она будто ждала чего-то, что обычно следует далее, боялась даже оправдываться, чтобы не злить ещё сильнее зверя, который смотрел прямо ей в глаза и ждал ответного взгляда. Но она смотрела в пол и тихо продолжала рыдать, чтобы не провоцировать его.
«Ты знаешь, сколько денег мы вкладываем в тебя с матерью, чтобы сделать из тебя человека? Фортепиано, скрипка, репетиторы по английскому, танцы — знаешь, сколько всё это стоит мне?» — он взял её за волосы и опустил их вниз, чтобы поднять её лицо к себе. Чёрные красивые волосы оставались красивыми не смотря на то, что были смяты в жилистом кулаке. Лицо девочки было заплаканным, а глаза пытались смотреть как можно ниже, избегая встречи со взглядом разгневанного родителя. «Какой от тебя толк, идиотка? Почему я потом слушаю от твоих учителей, какая ты невнимательная?» — он словно вспомнил недавний какой-то разговор, и резкий хлопок на миг заполнил пространство звуком. Он дал ей пощёчину, после которой на правой щеке девочки остались только слипшиеся от слёз локоны волос. Она зарыдала громче, но продолжала молчать, молясь про себя, чтобы сейчас отцу кто-то позвонил или кто-то пришёл к ним в гости. Особенно хорошо, если кто-то придёт в гости, потому что в такие моменты он ведёт себя так, словно играет на публику идеальную семью. Кажется, что друзья и знакомые этого человека считают его примерным отцом, дома у которого всегда мир и понимание. На мать уже нет никакой надежды, она скорее всего в этот момент была на кухне и закрывала уши руками, чтобы не слышать рыдания своей девочки. Девочка не звала её на помощь и сейчас, потому что помнила последний раз, когда мать пыталась вступиться за девочку. В тот раз, со словами о том, чтобы она перестала подрывать мужской отцовский авторитет, отец отвесил ей такую оплеуху, что ей пришлось потом объяснять всем, что она упала, к чему отец, улыбаясь, прибавлял: — Вот же невнимательная у меня, любимая моя.
«Ты не понимаешь, как мы тебя любим? Как мы с матерью хотим вырастить из тебя хорошего умного человека? Или ты думаешь, мы хотим тебе зла? Ближе нас у тебя в этом мире нет никого, а ты ведёшь себя как разбалованная тупая курица, — он снова замахнулся, на что девочка только зажмурилась. — Почему другие дети как дети, а ты не можешь элементарных вещей понять — хорошо учиться и слушать нас, а? Объясни мне?» Накал эмоций в его тоне спадал, тогда девочка стала просить прощения сквозь плачь, произнося «пожалуйста» и «прости». Ей показалось, что это как раз тот момент, когда эти слова помогут успокоить зверя, а не спровоцировать. Каждая буква «П» получалась с брызгами слюны, соплей и слёз. Милое лицо, искривлённое страданием, красное, оставалось всё же красивым и нежным, детским. Казалось, что мужчина растроган этим видом, как вдруг он будто что-то вспомнил и продолжил свой монолог: — Почему ты вчера так поздно пришла домой? Если я остался на ночную смену, то можно не слушаться меня? — Девушка вспомнила о том, что мама обещала не говорить отцу, во сколько та пришла домой. Она заподозрила мать в том, что та проговорилась, — Твоя мамка уже получила сегодня! Если бы не Вася, который вчера курил на балконе вечером и увидел, как ты возвращалась поздно вечером домой, я бы и не узнал! Мать твоя сказала, что ты пришла в восемь! Зачем вы врёте мне, объясни? Что я вам сделал такого? — Он снова перешёл на крик, дёргая её за волосы при каждом слове. Девочка зажмурилась, и продолжала плакать, — Как можно вам верить? Ты что, шалава поганая? Шлюха? Даёшь уже всем направо и налево? Почему так поздно пришла? Отвечай!»
Девушка не знала, что ей делать и просто молчала и ревела. Даже не ревела, это были уже судороги какие-то, а не плач. И тут вдруг, к её огромной радости, послышался дверной звонок.
«Быстро приведи себя в порядок и умойся. Если к нам пришли гости, спустишься и поможешь матери накрыть на стол» — скомандовал он и отпустил её волосы, оставив чёрный спутанный клубок, который медленно разглаживался. Когда он вышел, она стала ладонями вытирать лицо и поправлять свою одежду, после чего поспешно пошла в ванную. Умывшись, она зашла в комнату и стала прислушиваться к тому, что творилось в коридоре. Затем, девушка услышала его голос, такой доброжелательный и нарочно смягчённый. Слышно было, что говорил он улыбаясь. Она глянула ещё раз в зеркало, чтобы убедиться, что все следы мучений смыты, и спустилась в коридор, где её взору открылась следующая картина: её отец стоял у открытой двери, в которой стояло двое людей в милицейской форме. За их спинами из темноты мерцали синие вспышки мигалок. Она подошла к отцу и вопросительно глянула на милиционеров.
— Ну, вот, что случилось, милые люди? — поинтересовался гостеприимный мужчина, погладив дочь по голове.
— Мы вынуждены её забрать с собой по подозрению в убийстве, совершённом вчера вечером, у автовокзала. На обочине был найден автобус, в котором было тело гражданина.
«Ты знаешь, сколько денег мы вкладываем в тебя с матерью, чтобы сделать из тебя человека? Фортепиано, скрипка, репетиторы по английскому, танцы — знаешь, сколько всё это стоит мне?» — он взял её за волосы и опустил их вниз, чтобы поднять её лицо к себе. Чёрные красивые волосы оставались красивыми не смотря на то, что были смяты в жилистом кулаке. Лицо девочки было заплаканным, а глаза пытались смотреть как можно ниже, избегая встречи со взглядом разгневанного родителя. «Какой от тебя толк, идиотка? Почему я потом слушаю от твоих учителей, какая ты невнимательная?» — он словно вспомнил недавний какой-то разговор, и резкий хлопок на миг заполнил пространство звуком. Он дал ей пощёчину, после которой на правой щеке девочки остались только слипшиеся от слёз локоны волос. Она зарыдала громче, но продолжала молчать, молясь про себя, чтобы сейчас отцу кто-то позвонил или кто-то пришёл к ним в гости. Особенно хорошо, если кто-то придёт в гости, потому что в такие моменты он ведёт себя так, словно играет на публику идеальную семью. Кажется, что друзья и знакомые этого человека считают его примерным отцом, дома у которого всегда мир и понимание. На мать уже нет никакой надежды, она скорее всего в этот момент была на кухне и закрывала уши руками, чтобы не слышать рыдания своей девочки. Девочка не звала её на помощь и сейчас, потому что помнила последний раз, когда мать пыталась вступиться за девочку. В тот раз, со словами о том, чтобы она перестала подрывать мужской отцовский авторитет, отец отвесил ей такую оплеуху, что ей пришлось потом объяснять всем, что она упала, к чему отец, улыбаясь, прибавлял: — Вот же невнимательная у меня, любимая моя.
«Ты не понимаешь, как мы тебя любим? Как мы с матерью хотим вырастить из тебя хорошего умного человека? Или ты думаешь, мы хотим тебе зла? Ближе нас у тебя в этом мире нет никого, а ты ведёшь себя как разбалованная тупая курица, — он снова замахнулся, на что девочка только зажмурилась. — Почему другие дети как дети, а ты не можешь элементарных вещей понять — хорошо учиться и слушать нас, а? Объясни мне?» Накал эмоций в его тоне спадал, тогда девочка стала просить прощения сквозь плачь, произнося «пожалуйста» и «прости». Ей показалось, что это как раз тот момент, когда эти слова помогут успокоить зверя, а не спровоцировать. Каждая буква «П» получалась с брызгами слюны, соплей и слёз. Милое лицо, искривлённое страданием, красное, оставалось всё же красивым и нежным, детским. Казалось, что мужчина растроган этим видом, как вдруг он будто что-то вспомнил и продолжил свой монолог: — Почему ты вчера так поздно пришла домой? Если я остался на ночную смену, то можно не слушаться меня? — Девушка вспомнила о том, что мама обещала не говорить отцу, во сколько та пришла домой. Она заподозрила мать в том, что та проговорилась, — Твоя мамка уже получила сегодня! Если бы не Вася, который вчера курил на балконе вечером и увидел, как ты возвращалась поздно вечером домой, я бы и не узнал! Мать твоя сказала, что ты пришла в восемь! Зачем вы врёте мне, объясни? Что я вам сделал такого? — Он снова перешёл на крик, дёргая её за волосы при каждом слове. Девочка зажмурилась, и продолжала плакать, — Как можно вам верить? Ты что, шалава поганая? Шлюха? Даёшь уже всем направо и налево? Почему так поздно пришла? Отвечай!»
Девушка не знала, что ей делать и просто молчала и ревела. Даже не ревела, это были уже судороги какие-то, а не плач. И тут вдруг, к её огромной радости, послышался дверной звонок.
«Быстро приведи себя в порядок и умойся. Если к нам пришли гости, спустишься и поможешь матери накрыть на стол» — скомандовал он и отпустил её волосы, оставив чёрный спутанный клубок, который медленно разглаживался. Когда он вышел, она стала ладонями вытирать лицо и поправлять свою одежду, после чего поспешно пошла в ванную. Умывшись, она зашла в комнату и стала прислушиваться к тому, что творилось в коридоре. Затем, девушка услышала его голос, такой доброжелательный и нарочно смягчённый. Слышно было, что говорил он улыбаясь. Она глянула ещё раз в зеркало, чтобы убедиться, что все следы мучений смыты, и спустилась в коридор, где её взору открылась следующая картина: её отец стоял у открытой двери, в которой стояло двое людей в милицейской форме. За их спинами из темноты мерцали синие вспышки мигалок. Она подошла к отцу и вопросительно глянула на милиционеров.
— Ну, вот, что случилось, милые люди? — поинтересовался гостеприимный мужчина, погладив дочь по голове.
— Мы вынуждены её забрать с собой по подозрению в убийстве, совершённом вчера вечером, у автовокзала. На обочине был найден автобус, в котором было тело гражданина.
Страница
9 из 11
9 из 11
