Глаза Зверя

Вот и оказался заперт в берлоге — ни туды, ни сюды. Щас только выбрался. Так что руки убери. Я отпустил Бекона. В самом деле, ни при чем мужик. — Ты раскисать не вздумай. Надо отправляться в погоню — этих ещё достать можно. — Да я их из-под земли… — Один ты ничего не сумеешь. И со мной на пару — тоже. Нужны ещё люди. Пойдём…

… Добровольцев набралось немного: около десятка. Остальные струсили. Кто не захотел покидать более-менее безопасного убежища, собственного дома. Кто гибели боялся. Кто отговаривался: дескать, охранять посёлок надо. А другие утверждали, что среди похищенных нет их родственников. Зачем тогда жизнью рисковать? Заради чего?Хотелось выматериться и влепить ссыкунам хорошенько, но сдержался. Там, наверху, всё видят. Получат они за свои дела, непременно получат. Многие после Катаклизма потеряли веру. Не я. Эта катастрофа произошла неспроста. Наказание, испытание… Неважно. Только не мог я согласиться с тем, что люди всесильны. Со стороны мира подобное упущение было бы смертельным безрассудством. А ещё я понимал, что следует выдвигаться: надежда спасти пленников угасала с каждой секундой. Меня негласно выбрали главой отряда — наверное, за инициативность. — Вперёд, — хрипло скомандовал я. Пошёл.

Тёмная струйка вооруженных кто чем угрюмых мужиков потянулась вслед за мной — прочь из посёлка. В руках, будто светлячки, горели фонарики.

Высокая трава хитро скрывала следы колес. Однако после недавнего дождя кое-где линии протекторов отпечатались достаточно четко.

Господи, почему Рита не захотела обзавестись ИПК?! Давно бы выследил по маячку! Ну, уроды, блин… Спрошу с каждого, кто грязными руками тебя, малютка, касался. Дай только догнать.

Миновали заброшенный хутор. Покосившиеся заборы прилегали к таким же убогим домам. Столбы с обрывками проводов, колодец-журавль… Из какого-то двора кинулась стая собак — мы в несколько залпов сократили поголовье. Оставшиеся псины спрятались в траве. Один раз попали в зону ползучего тумана — только чудом выбрались и друг друга не потеряли.

Трава сменилась грунтовкой, след стал отчетливей. Идти тут было куда тяжелее. Ноги гудели, отзываясь болью на каждый шаг, плечи наливались тяжестью. Чуть позади напряженно сопел Ванька Пластун. Он же первым разглядел мародеров. — Кир, глянь! Вон они, голубчики. На грунтовой дороге возле артрически изогнувшегося деревца стояли две машины. Капот одной задран, идет пар. Приехали, суки. Только бы пленных не порешили, как нас увидят, только бы… Первым изменения почувствовал Бекон. — О-па. — Что не так? — спросил я. — Порывы усилились. Я прислушался к ощущениям, и точно: завывало гораздо мощнее, хлестало воздухом, что-то мчалось навстречу. Еле уловимое, но всё же… Дыхнуло обрывками жара.

Подтверждая наши опасения, загудел ИПК. И лампочка, конечно, мигает, з-зараза. — Успеем… — прошептал Бекон. — А те, впереди, не успеют, — так же, шёпотом, отозвался я. Затем повысил голос: — Слушайте меня! Немедленно разворачиваемся и бежим назад, к хутору! Может, повезёт…

Повторять не пришлось: никому не хотелось столкнуться с Волной. Да, был иной выход: воспользоваться моментом и отбить у бандитов пленных. Ну, а дальше что? Волна скосит нас всех на раз-два. И останемся мы на этом поле — свободные, но мёртвые. Мы припустили что есть силы. Мир властвовавшей вокруг ночи сделался беспросветно тёмным. Затем растёкся невнятным пятном. Затем — исчез совсем. А мы бежали, бежали, бежали… Мысли выветрились из головы, главная задача — ускользнуть от надвигавшейся радиационной смерти. Ветер ревел, как бешеный медведёр, быстрым волколаком рвался вперёд, враноклювом закладывал виражи. Неестественное тепло усиливалось. Появился звук. Прибавил в громкости. Почудилось, что стало ярче… Я попрощался с жизнью — без особой грусти. В сознании мелькнула искорка: «Рита». Обожгло похлеще накатывающей Волны. Сжал зубы. Свело скулы. Виски вспотели, и не они одни. Скользивший навстречу мир разгонялся до безумных скоростей. Колоссальный смертоносный порыв мчался позади, преследовал, не отступая. Нагоняя. От жара мы не сдохнем: слишком далеко. А вот радиация… Мысль осталась незаконченной: я оглянулся, увидел скачущие в нашу сторону огоньки. В начинающихся сумерках просвечивали автомобильные фары. «Нивы» резвыми козлами скакали по бездорожью, разбрасывая комья грязи. А позади них стеной стояло переливчато-пурпурное марево Волны. В правом колене отчетливо щелкнуло, боль раскаленным гвоздем вонзилась в сустав. Я отчетливо понял, что до спасительного хутора не дотяну. В этот момент что-то проломилось внизу. Я вскрикнул и полетел в ещё более густую темноту. Зрение пропало, мир тоже. Падение. Удар. Перед глазами поплыло…

Время текло, как мазут.

Глубокий вдох, глубокий выдох. Я попытался подняться — не получилось. Опять свалился, уронил голову — и вдруг услышал рёв разъярённой Волны, который раздавался словно бы из иной реальности. Ветер, жар — не почудились ли они мне?