Фанатская ярость

Это звонил Виталич. Взяв трубку, Антон невольно отметил, что уже полтретьего (а проснулись они около 9 часов утра).

— Алло, — произнёс Антон.

— Ну и где «Ваша Светлость» пропадает? — спокойно спросил менеджер, хотя Антон знал, что таится за этим спокойствием.

— У Лики, — просто ответил Антон.

— У какой ещё нахрен Лики?! — повышая тон, спросил Виталич. — Нам уже время уезжать. Если через час тебя не будет в твоём трейлере — ищи себе нового менеджера!

— Всё будет в лучшем виде, — успокоил того Антон.

Виталич всегда, после каждой подобной выходки Антона, грозился уволиться, но это были пустые обещания. На самом деле, Виталич очень привязался к Антону.

— Я посмотрю. И ещё — приходи один. Без Лик, без Вик, без Насть, без Кать. Понял?

— А Игоря можно взять? — улыбаясь во все тридцать два, спросил Антон.

— Какого Игоря? — недоумённо переспросил Виталич — шуток он не понимал в принципе.

— Никакого. Это я так.

— А! Шуточки, шуточки… — пробормотал тот и повесил трубку.

— Надо бежать, — сказал Антон Лике, убирая телефон.

— Начальство сердится? — с улыбкой спросила она.

— Ещё как. Слушай, я дам тебе свой номер телефона. Он мой личный, настоящий (и это была чистая правда). А ты мне дай свой. Будешь звонить, когда тебе вздумается.

— Хорошо, — с некоторым сомнением, ответила Лика. — А если ты вдруг будешь спать или песни новые писать и я тебя отвлеку?

Антон встал, как вкопанный. Она считает, что он сам песни сочиняет! Неизвестно, почему, но Антон не хотел прямо сейчас признаваться в том, что песни он сам не пишет, хотя, наверное, стоило…

— Не беспокойся об этом, — сказал он, подмигнув.

Антон собрался и, уже стоя в дверях, сказал:

— Мы обязательно ещё увидимся, обещаю, — и, поцеловав, ушел.

Дорогу тот помнил плохо, но город был маленьким, и заблудиться тебе было не возможно.

После вопроса Лики о сочинения песен, Антон долго не находил себе места. Все, абсолютно все, песни ему писал специально нанятый человек. Эдуард Акимович — так звали того самого человека. Песни он писал хорошие, рифмы складывались у него, словно конструктор в руках одарённого ребёнка. Но не смотря на всё это, в СМИ никогда не просачивалась информация об этом. Виталич решил сделать Антону такой имидж, при котором все считали бы его гениальным певцом, поэтом, в общем — человеком творчества, полностью посвятившего себя музыке.

В этом и была проблема — Антон с детства не дружил с рифмой. Нет, он конечно пытался написать что-то, но это было в школьные годы, а стихи его были, мягко говоря, плохими.

Антон даже как-то попросил Эдуарда помочь ему с рифмованием. Кончилось это крупной ссорой с поэтом, который с неделю отказывался работать «с такой бездарной личностью», и четырьмя бутылками ликёра, выпитого Антоном после.

И вот теперь, Антон переживал на счёт всего этого. Они с Ликой в отличных отношениях, но признаться ей в том, что все песни не его, значило бы признаться во лжи. Лика сказала как-то: «Я всё могу простить любимому, ну или почти. Но ложь я не прощу никогда и ни при каких обстоятельствах». Уже потом Антон понял, что стоило бы насторожиться, услышав такие категорические слова, но учитывая то, что с Ликой ему не приходилось врать, Антон не обратил на это внимания. Лишь яростно поддержал её. А вот теперь он задумался. Как быть? Признаться и уличиться во лжи, или же скрывать это, постоянно врать, врать Лике. А ведь ложь как снежный ком — чем дальше, тем больше. Как же быть?!

После долгих размышлений, Антон решил, что должен признаться в том, что песни не его, что он просто поёт их. Ведь Лика любит его, так же как и он её. Она поймёт, обязательно поймёт. В этом сомнений нет.

— Знаешь, а ведь это наше 10 свидание, — произнесла Лика. — Своего рода юбилей.

— А ведь и правда, — с улыбкой сказал Антон и поцеловал девушку. — С юбилеем тебя.

— Нас, Антоша. Нас.

Они стояли, обнявшись, на пешеходном мосту в Чернигове и смотрели на заходящее солнце. Небо на востоке уже темнело, превращаясь из нежно-голубого в темно-синее, а на западе оно было красным, окрашенным лучами уходящего солнца. Создавалось впечатление, словно солнце все никак не хочет уходить и старается напоследок стать как можно красивее, красочней. Что бы люди запомнили красоту заходящего солнца и вспоминали его, даже когда на смену ему придёт одиноко светящая луна.

— Знаешь, мне очень хорошо с тобой, — негромко произнёс Антон.

— И мне. Как же всё-таки красив закат, — мечтательно сказала Лика. — Он такой чистый, настоящий, как и ты. Он не знает, что такое ложь и честно признаётся, что его время пришло, и пора уступить место звёздам.

Антон решил, что раз уж она завела разговор о честности, то стоит и ему признаться.