Под снос

— «Какое странное совпадение, — пронеслось в голове. — По звуку я быстро этого типа найду».

Никитин встал на ноги и, прихрамывая, вышел из квартиры. Он аккуратно прикрыл за собой дверь, достал из кармана фонарик и медленно двинулся к лестнице.

Приглушённый расстоянием голос рассказывал о вооружённых столкновениях в какой-то стране, перечислялись разрушенные города, со статистической точностью озвучивалось число жертв. Иногда пробивалась трескучая статика, и уровень шума возрастал настолько, что Макс морщился от дискомфорта.

Он поднялся на третий этаж и обнаружил удивительную конструктивную особенность здания. Здесь располагался настоящий лабиринт из огромных помещений, которые были связаны между собой проходами. Повсюду валялось какое-то тряпьё, старая сломанная мебель, у выхода на площадку, стоял старомодный шкаф

— «Коммуналка, что ли? — заметил Никитин. — Хотелось бы знать, кто спроектировал этот дом. Выберусь, обязательно наведу справки».

Откуда-то из тёмных коридоров потянуло жареным мясом. Макс судорожно сглотнул и сразу же вспомнил, что ничего не ел с самого утра.

— «Я бы сейчас не отказался от какой-нибудь жратвы, — подумал он. — Сходить бы в тот ресторан, куда меня постоянно таскала жёнушка».

Шум радиоприёмника стал более чётким, и Никитин вдруг заробел. Ему показалось, что объяснить постороннему человеку своё появление будет крайне сложно и хорошо, если это появление не вызовет раздражения.

— «Ладно! — подумал Макс. — В конце концов, я всегда умел находить с людьми общий язык».

Он завернул за угол и заметил оранжевые сполохи, которые вырывались из ближайшего к нему дверного проёма. Пахло дровяным дымком, какими-то специями.

Никитин жадно потянул носом и, прислушиваясь, остановился. По-прежнему вещал монотонный голос диктора, до слуха доносился лёгкий треск горящих углей. В этой части здания дул пронизывающий до костей ветер.

— Как же хочется домой, — вспомнив Клару, прошептал Макс. — Вернусь. Я тебе такой разгон устрою.

Он медленно вошёл в дверной проём и с интересом огляделся.

Комната, в которой он очутился, со стороны казалась безразмерной. Стены едва различались во мраке, а горевший посередине костёр едва тлел. В углу, у самого выхода, стоял старый холодильник подключённый к розетке, а на нём довоенный радиоприёмник.

— Надеюсь, я не помешал? — робко спросил Никитин. — Я тут немного заблудился.

Над костром висел вертел с нанизанным куском обуглившегося мяса, рядом стоял закопченный чайник и стакан. Но хозяин этого богатства сидел в отдалении, и его абрис едва различался в маслянистой непроглядной темноте.

— Я прошу прощения, — смущённо добавил Макс. — Не хотел вам мешать, но обстоятельства так сложились, что без посторонней помощи мне не обойтись.

Незнакомец громко захрипел, медленно встал на ноги и шагнул к костру.

Такого отвращения и ужаса Макс никогда не испытывал. Перед ним стоял человек, облачённый в какую-то немыслимую рвань. Белая, словно пергамент кожа альбиноса, кровоточащие ссадины на лысой голове, сломанные покалеченные руки с кривыми длинными пальцами.

Но больше всего потрясала ущербность лица: тёмная впадина вместо носа, узкие едва различимые губы и глаза, огромные, мутные и злые.

— Прошу прощения, если я не вовремя! — Макс в ужасе попятился. — Я не хотел вас беспокоить…

Лицо субъекта исказилось гримасой неконтролируемого безумия, и Никитин услышал, как гулко щёлкнули его зубы.

— Мне проблемы не нужны, — едва ворочая языком, проговорил Макс. — Успокойтесь! Я уже ухожу…

Он не успел договорить, когда стены комнаты затряслись от пронзительного оглушающего вопля. Безумец растопырил руки и стремительно ринулся к Никитину.

Наверное, Макс никогда в жизни так не бегал. Он забыл о больном колене, о голоде и о том, что занимал пост генерального директора. Он превратился в обычного человека, чьим единственным желанием было поскорее убраться из проклятого дома.

Свой фонарик он выронил и теперь мчался по коридору, не разбирая дороги. Надежда на то, что безумец отстанет, не оправдалась. Макс отчётливо слышал за спиной натужное сиплое дыхание и топот огромных ботинок.

— Отвали от меня! — визгливо закричал он. — Я ничего тебе не сделал. Придурок!

Но видимо альбинос распалился ещё сильнее. Он стал рычать и бросать в Никитина всякую дрянь, которую, судя по всему, умудрялся подбирать на ходу.

— «Господи, господи, господи! — повторял мысленно Макс. — Только бы убежать от этого типа!»

Никитин хорошо понимал, что случится, если безумец его догонит. Он помнил про шкаф, про старую мебель у стен и потому цеплялся за всё, что подворачивалось под руку.

И когда за спиной загрохотало, у Макса открылось второе дыхание. Он вырвался на лестничную площадку и, не раздумывая, побежал наверх.