Брэд Донниган, самый высокооплачиваемый актер Голливуда, вышел из офиса своего психоаналитика и в полном расстройстве смачно сплюнул в урну.
Добавить в моё избранное
33 мин, 26 сек 924
Ушлый папарацци тут же запечатлел его неблаговидный поступок, и уже вечером фотография вышла в безумно популярной желтой газете. Печальный и прекрасный Бред, с явной душевной мукой на лице и сложенными в странную позу губами (полет плевка на гадкой газетной бумаге был плохо виден) произвел гипнотическое действие на женскую половину планеты. Налюбовавшись на кумира, девушки вдумчиво медитировали над подписью к фотографии: «Секс-символ тоскует после стремительного развода с прекрасной Энджел Претти». О, Господи, спасибо тебе, что ты услышал молитвы — Бред свободен! Бред наконец-то развелся с этой клюшкой Энджи!
А Бред тем временем мрачно сидел около бассейна в обществе бутылочки пива, смотрел в вечернее небо и размышлял: почему же развод не принес облегчения? Почему старый пень Алан, его психоаналитик, не может изгнать из его души странную тоску? Несколько раз он прикладывал руку к сердцу, чтобы убедиться: именно здесь очаг его непонятного недуга.
В 10:49 p.m. он плюнул на все и сожрал тройную дозу Прозака, запив пивом.
В 10:51 p.m. он отчетливо понял, что жизнь не удалась, и решил утопиться.
В 10:53 p.m. он, мокрый и злой, вылез из бассейна и пошел за пивом, тихо матеря психоаналитиков. О да, он искренне считал психоанализ панацеей и исправно платил за каждый сеанс по тысяче двести монет. Но сейчас испытанный метод тал осечку.
В то самое утро, неделю назад, Брэд проснулся в неслыханную рань — одиннадцать утра. Резко распахнулись глаза, тело изогнулось словно от удара. И первое, что он ощутил — странную тоску в сердце. Словно он потерял нечто важное. Словно его душу разделили надвое — и срез кровоточил…
Он приложил руку к груди — сердце было на месте. И даже ровно и гулко билось. Все как прежде — убеждал он себя, и даже преуспел — но тут его взгляд упал на левую половину кровати, где спала жена. Он взглянул на нее и вздрогнул — так она кошмарно выглядела. К слову сказать, Энджи уже лет пять (невероятно долго!) удерживала статус самой красивой актрисы Голливуда. Ее чистый детский профиль со слегка вздернутым носиком, прекрасные кошачьи глаза и пухлые губки разили наповал. Не устоял и Бред. Несколько лет назад, когда он бросил старую жену и ушел к Энджи — он чувствовал себя на седьмом небе. Он действительно любил ее все это время, но в То Самое Утро Бред сидел на кровати, обхватив руками коленки, и недоуменно смотрел на жену.
Кожа на ее лице казалась тряпкой, небрежно накинутой на горшок. Морщины уверенно прочертили линии на ее лбу, поставили свои печати на идеальные скулы, от носа к уголкам губ залегли кошмарные складки. Невольно Бред вспомнил, что он смотрел фильмы с участием Энджи еще в то время, когда посещал kindergarden: она уже тогда играла роковых красоток. И его поразила эта мысль: Энджи… старая? Но она же все равно прекрасна! Ей на вид не больше тридцати!
Бред внимательно вгляделся в лицо жены, ища подтверждения — и озадачился. Тушь под глазами размазалась по всему лицу, смешавшись с алой помадой. «Го-о-осподи»…, — поневоле протянул Бред от вида любимой жены. «И почему я раньше на это не обращал внимания?» Однако тут его взгляд скользнул вниз, и настроение значительно улучшилось. Тело, неприкрытое по случаю калифорнийской жары, порадовало совершенством. «О Господи, малышка», — пробормотал он, с интересом рассматривая прекрасные груди размера С и лучшие в Голливуде ножки. Размазанная тушь и морщины были тут же забыты, Брэд привычным жестом раздвинул колени Энджи, и вдруг замер.
Через две секунды его стошнило прямо на тело жены, а уже через час спешно вызванный адвокат заполнял бумаги на развод под громкий плач пострадавшей стороны. Завтрак Бреда, депортированный на живот Энджи, обошелся ему в 100 миллионов долларов, но он был счастлив, что так легко отделался. Дело в том, что за те две секунды перед его глазами прошли все пять сотен мужчин, которые так же как он неистово входили в это прекрасное тело. И все они оставили в нем след. «А я ее целовал», — отстраненно подумал Бред, ноздрей его коснулся затхлый запах чужой спермы — и вот тут-то он и блеванул.
Он с нетерпением ждал, когда закончится бракоразводный процесс, в надежде, что избавление от Энджи вернет в его душу тщательно лелеемую гармонию. Тем не менее, сертификат о разводе лежит в домашнем сейфе, а тоска по чему-то важному и несбыточному гнетет с удвоенной силой.
Брэд сел на ступеньку своего дома, подпер рукой небритую щеку и первый раз в жизни заплакал.
Магдалина
Ночью на кладбище жутко. Мрачные ели разлапистыми ветками плетут призрачные кружева теней на земле, тусклый свет луны равнодушно освещает надгробия. Лишь шелест ветра да чьи-то осторожные шаги нарушают мертвую тишину. Чьи шаги? Не хочу даже думать об этом, чтобы не расстраиваться. Точно знаю одно: из живых на этом кладбище только я, двое моих клиентов и вороны.
К слову, о воронах. Меня всегда интересовало — отчего им не спится в два часа ночи?
А Бред тем временем мрачно сидел около бассейна в обществе бутылочки пива, смотрел в вечернее небо и размышлял: почему же развод не принес облегчения? Почему старый пень Алан, его психоаналитик, не может изгнать из его души странную тоску? Несколько раз он прикладывал руку к сердцу, чтобы убедиться: именно здесь очаг его непонятного недуга.
В 10:49 p.m. он плюнул на все и сожрал тройную дозу Прозака, запив пивом.
В 10:51 p.m. он отчетливо понял, что жизнь не удалась, и решил утопиться.
В 10:53 p.m. он, мокрый и злой, вылез из бассейна и пошел за пивом, тихо матеря психоаналитиков. О да, он искренне считал психоанализ панацеей и исправно платил за каждый сеанс по тысяче двести монет. Но сейчас испытанный метод тал осечку.
В то самое утро, неделю назад, Брэд проснулся в неслыханную рань — одиннадцать утра. Резко распахнулись глаза, тело изогнулось словно от удара. И первое, что он ощутил — странную тоску в сердце. Словно он потерял нечто важное. Словно его душу разделили надвое — и срез кровоточил…
Он приложил руку к груди — сердце было на месте. И даже ровно и гулко билось. Все как прежде — убеждал он себя, и даже преуспел — но тут его взгляд упал на левую половину кровати, где спала жена. Он взглянул на нее и вздрогнул — так она кошмарно выглядела. К слову сказать, Энджи уже лет пять (невероятно долго!) удерживала статус самой красивой актрисы Голливуда. Ее чистый детский профиль со слегка вздернутым носиком, прекрасные кошачьи глаза и пухлые губки разили наповал. Не устоял и Бред. Несколько лет назад, когда он бросил старую жену и ушел к Энджи — он чувствовал себя на седьмом небе. Он действительно любил ее все это время, но в То Самое Утро Бред сидел на кровати, обхватив руками коленки, и недоуменно смотрел на жену.
Кожа на ее лице казалась тряпкой, небрежно накинутой на горшок. Морщины уверенно прочертили линии на ее лбу, поставили свои печати на идеальные скулы, от носа к уголкам губ залегли кошмарные складки. Невольно Бред вспомнил, что он смотрел фильмы с участием Энджи еще в то время, когда посещал kindergarden: она уже тогда играла роковых красоток. И его поразила эта мысль: Энджи… старая? Но она же все равно прекрасна! Ей на вид не больше тридцати!
Бред внимательно вгляделся в лицо жены, ища подтверждения — и озадачился. Тушь под глазами размазалась по всему лицу, смешавшись с алой помадой. «Го-о-осподи»…, — поневоле протянул Бред от вида любимой жены. «И почему я раньше на это не обращал внимания?» Однако тут его взгляд скользнул вниз, и настроение значительно улучшилось. Тело, неприкрытое по случаю калифорнийской жары, порадовало совершенством. «О Господи, малышка», — пробормотал он, с интересом рассматривая прекрасные груди размера С и лучшие в Голливуде ножки. Размазанная тушь и морщины были тут же забыты, Брэд привычным жестом раздвинул колени Энджи, и вдруг замер.
Через две секунды его стошнило прямо на тело жены, а уже через час спешно вызванный адвокат заполнял бумаги на развод под громкий плач пострадавшей стороны. Завтрак Бреда, депортированный на живот Энджи, обошелся ему в 100 миллионов долларов, но он был счастлив, что так легко отделался. Дело в том, что за те две секунды перед его глазами прошли все пять сотен мужчин, которые так же как он неистово входили в это прекрасное тело. И все они оставили в нем след. «А я ее целовал», — отстраненно подумал Бред, ноздрей его коснулся затхлый запах чужой спермы — и вот тут-то он и блеванул.
Он с нетерпением ждал, когда закончится бракоразводный процесс, в надежде, что избавление от Энджи вернет в его душу тщательно лелеемую гармонию. Тем не менее, сертификат о разводе лежит в домашнем сейфе, а тоска по чему-то важному и несбыточному гнетет с удвоенной силой.
Брэд сел на ступеньку своего дома, подпер рукой небритую щеку и первый раз в жизни заплакал.
Магдалина
Ночью на кладбище жутко. Мрачные ели разлапистыми ветками плетут призрачные кружева теней на земле, тусклый свет луны равнодушно освещает надгробия. Лишь шелест ветра да чьи-то осторожные шаги нарушают мертвую тишину. Чьи шаги? Не хочу даже думать об этом, чтобы не расстраиваться. Точно знаю одно: из живых на этом кладбище только я, двое моих клиентов и вороны.
К слову, о воронах. Меня всегда интересовало — отчего им не спится в два часа ночи?
Страница
1 из 10
1 из 10
