Чего хотят мертвецы

Я аккуратно приблизился к зомби. В руках тот держал небольшой оселок*:

— И чего же?

— Собеседника! — вылетевший из рукава старика стилет вонзился мне в правое плечо.

— Какого… — я что было сил треснул обидчика культей по голове и попытался отойти, развернув корпус, чтобы убрать пострадавшую часть тела подальше. Оружие с тихим хлопком выскочило из моей плоти, распоров полгруди.

— Да стой ты спокойно! — гневно прошипел старик, — мне всего-то и нужно, что отделить твои четыре лишние конечности от остального тела! Обещаю, мы прекрасно уживемся вместе…

— Да ты совсем спятил! — я отскочил и достал свой тесак.

— Это я спятил? — захохотал противник, — Оглянись! Это мир сошел с ума, а я просто принимаю новые правила жизни!

Зомби снова сделал низкий выпад, но я увернулся, и зайдя с боку, засадил нож тому прямо между лопаток. Я хотел сразу перебить оппоненту позвоночник, но промахнулся. Стилет полоснул мне по бедру и нацелился было уже в здоровую руку, но я успел выставить навстречу левую… Клинок вошел точно в обрубок, распоров все бинты, что я так старательно накладывал, и застрял в кости.

— Сдохни, тварь! — не дав врагу опомниться, я засадил ему рукояткой тесака в челюсть и, сделав короткий взмах, вонзил клинок в темечко.

Не издав ни звука, тело повалилось на землю.

— Ненужные конечности отделить, да? — я в бешенстве пнул труп здоровой ногой, — ну-ну, сейчас я тебе покажу, ненужные части тела!

Я оглянулся в поисках подходящего инструмента. О, вот оно! Я схватил с одного из столов здоровенную пилу и склонился над поверженным стариком…

*Точильный камень.

… Эх, жаль, что зомби не чувствуют вкуса. Держу пари, мозги этой сволочи были бы великолепны на вкус… А так, как резину жевал… Кажется, в древности некоторые племена ели сердца поверженных врагов… Ну, будем считать, что это почти то же самое…

Я ковылял по грязной платформе, освещая себе путь ручным фонарем. Рядом шумел бурный поток мутных канализационных вод.

Карты я так и не нашел. Видно дряхлый пень знал все эти ходы наизусть. Сколько же он провел здесь тогда? Хотя, я этого уже никогда не узнаю. Да и не хочется что-то…

Раны я кое-как перевязал, чтобы не мешались в дороге. Но порез на бедре оказался слишком глубоким и теперь я изрядно хромал.

Сзади послышался какой-то шорох. Я резво обернулся, но не удержал равновесие и, подскользнувшись, свалился прямо в сточный канал. Падая, я ударился обо что-то головой и потерял сознание…

… Я лежал на платформе и… Не дышал… Вообще никак не дышал. Ну, оно и понятно. Не помню, ни сколько времени меня несло течением, ни как я выбрался. Еще один плюс бытия зомби — его хрен утопишь.

— Ну и что ты разлегся? — как гром среди ясного неба раздался голос.

— Кто здесь? — я тотчас вскочил, — Покажись!

В этой темноте не видно ни зги. Эх, как я умудрился посеять свой фонарик воде…

— Да не пугайся ты так, — спокойно произнес незнакомец, — я не опасен для тебя.

Его голос был холоден и монотонен. Он отражался от стен гулким эхом и проникал казалось в каждую клетку моего мертвого тела.

— Кто ты? — я потянулся к тесаку.

— Ты уже слышал обо мне от того зомби, что недавно был тобой расчленен. Я городской призрак.

— Серьезно? — я опешил, — вот уж не думал, что бредни этого старика были правдой.

— Сам ты бредни… — в голосе духа я различил нотки обиды.

— Эм, а почему ты ни с того, ни с сего со мной заговорил?

Не сказать, что я поверил ему. Я продолжил напряженно всматриваться в темноту и даже сделал пару шагов вперед-назад, чтобы получше осмотреться, но так и не нашел возможный источник звука…

— Ты убил объект моего наблюдения, — ответил голос, — А другого у меня нет. Что мне еще оставалось делать?

— В смысле? — не понял я.

— Скучно мне, вот что. Я существую уже так много лет. Раньше в этом городе кипела жизнь: рождение, смерть, интриги, любовь, предательства. Мир человека переливался всеми красками. И каждый раз люди находили, чем меня удивить. Я никогда не уставал наблюдать ними. А потом пришли вы и уничтожили мое единственное развлечение.

— И что тебе мешает наблюдать за нами? — негодующе спросил я.

— Вы плоские и не интересные. Лишь блеклое отражение человека.

— Это еще почему? — хоть я и был, в принципе, согласен с этим, но мне было обидно слышать такие слова от призрака.

— Из всего спектра людских страстей в вас осталась только одна. И вы отчаянно цепляетесь за нее, пока это не приводит к вашей гибели.

— И что же это за страсть-то такая? — я скрестил руки на груди.

— О, на мое счастье, у каждого из вас она своя. К примеру, у зомби что ты недавно расчленил, смысл жизни заключался в собирании и хранении всего, что попадается ему на глаза.