Человек, открывший двери, был настолько сер и невзрачен, что описать его внешность Влад мог лишь через отрицание: невысокий, непривлекательный и немолодой. А его неживое, лишенное эмоций лицо могло принадлежать и манекену на витрине. По виду — прирождённый слуга. Наверное дворецкий, или как они там сейчас называются?
Добавить в моё избранное
28 мин, 30 сек 15590
Сходство с манекеном исчезло лишь когда тонкие губы зашевелились, а бесцветные глаза моргнули:
— Проходите. Госпожа Бибик скоро к вам спустится, — сказал он, впуская Влада внутрь. — А пока позвольте я отгоню вашу машину.
Влад протянул ему ключи от «лексуса» и снова взглянул на дворецкого. Черты лица очень знакомые… Он уже где-то видел этого парня? Влад на мгновенье задумался, но тут же покачал головой: нет, вряд ли. Просто у мужика одно из тех невыразительных лиц, которые можно встретить где угодно.
Пока он раздумывал, дворецкий вышел, оставив его одного в пустой гостиной. Время ожидания Влад решил скоротать разглядывая интерьеры — интересно, всё-таки. Не каждый день ты попадаешь в особняк экстрасенса.
Влад снял очки, протёр их платком и снова нацепил на нос. Ну-с, приступим к осмотру.
Не прошло и минуты, как Влад с удивлением понял, что убранство дома Агнессы Бибик ему понравилось. Судя по всему хозяйка была из той породы людей, которые любят жить в стильном окружении, которое красиво выглядит на журнальных разворотах, но абсолютно не приспособлено для жизни. Мебель словно по струнке расставлена, и даже подушки на софе разложены по законам фотографической композиции.
Однако Влад был готов отдать должное дизайнеру — смотрелось всё чертовски выигрышно. Огромные зеркала, ворсистые ковры, тяжеловесные оперные портьеры, картины, и даже дорогая, претенциозная мебель, с которой, казалось, едва-едва успели сорвать бирки аукциона Сотби… всё это сливалось в единый ансамбль, который разве что не отплясывал.
В воздухе плавали ароматы лака, сухого дерева и гвоздичной полироли — запах музея.
Однако не было в комнате ничего необычного, не было изюминки, вещи, кричавшей во весь голос, что здесь живёт человек с необычными способностями. Вот разве что чудные картины на стенах…
Влад присмотрелся к ним внимательней.
Мрачные, угрюмые холсты полусумасшедших художников из разных веков были словно окнами, смотревшими в другую реальность. Из знакомых живописцев он опознал лишь Босха, Пикмана и Эшера. Влад переходил от картины к картине и только качал головой.
Костры на которых жарят людей. Из живой плоти торчат какие-то коконы и нити. Отвратительные отростки, выпадающие из горла молодой женщины. Краб, составленный из фрагментов человеческих тел…
Влад снял очки и потёр переносицу. Картины напомнили ему подзабытые ощущения времён его бурной молодости, когда он баловался кетамином, этим мрачным братом ЛСД. Глотаешь одну таблетку и через десять минут улетаешь картографировать тёмные окраины своего подсознания. В такие моменты мир видится словно сквозь мрачную, искажающую дымку, а реальность может вывернуться самыми тёмными и неприглядными сторонами.
А потом вдруг просыпаешься хмурым утром и мало что помнишь, кроме смутных образов, которые гонишь от себя подальше.
Влад качнул головой и снова надел очки. Всё в прошлом, забыли и проехали.
Внезапно, в самом конце ряда картин, он наткнулся на совсем уж дикую живопись.
В грязно-красный фон, похожий не то на вулканическую лаву, не то на размазанную по бетону кровь, вписаны две куклы: мужская и женская. Кен и Барби. Кен обнажён — он стоит и бессмысленным взглядом смотрит на свою Барби, растёкшуюся перед ним пузырями расплавленной пластмассы. Лишь чудом уцелевшая голова кукольной красотки венчает эту склизкую лужу, а бессмысленные васильковые глаза смотрят на своего избранника.
— Интересуетесь живописью, господин…? — окликнул его чей-то голос.
— Влад. — он обернулся. — Просто Влад.
— В таком случае и меня зовите Агнешкой. «Агнесса» звучит слишком по-стариковски, не так ли?
Влад кивнул.
Он, наверное, десятки раз пытался представить как выглядит Агнесса Бибик… Пытался с тех самых пор, когда впервые услышал её несуразное, смешное имя, всплывшее в полузабытом разговоре. При этом её образ, мутный и расплывчатый, постоянно ускользал. Она виделась ему то грязной ярмарочной цыганкой, то старушкой с гадальными картами.
Клишированные образы…
Реальность впечатляла больше. Опираясь ладошками на балюстраду второго этажа, на Влада смотрела высокая молодая женщина в красном вечернем платье. Агнесса Бибик оказалась обаятельной зеленоглазой полькой, с приятными манерами и миловидным лицом. А лёгкий иностранный акцент в её голосе только добавлял ей шарма.
На первый взгляд ей можно было дать двадцать лет, на второй — тридцать. Ну а если присмотреться, то и все сорок. И немудрено ошибиться: Агнесса Бибик относилась к тому редкому типу женщин, что сохраняют девичьи формы до самой старости, и чей возраст можно определить лишь по мелким деталям. Мелкие морщинки вокруг губ. Сухая кожа рук. Поблекшие волосы.
Однако, даже со всеми своими недостатками, Агнесса Бибик была настоящей красавицей, удивительным образом похожей на особняк, в котором жила: яркая, постановочная картинка для журнального глянца.
— Проходите. Госпожа Бибик скоро к вам спустится, — сказал он, впуская Влада внутрь. — А пока позвольте я отгоню вашу машину.
Влад протянул ему ключи от «лексуса» и снова взглянул на дворецкого. Черты лица очень знакомые… Он уже где-то видел этого парня? Влад на мгновенье задумался, но тут же покачал головой: нет, вряд ли. Просто у мужика одно из тех невыразительных лиц, которые можно встретить где угодно.
Пока он раздумывал, дворецкий вышел, оставив его одного в пустой гостиной. Время ожидания Влад решил скоротать разглядывая интерьеры — интересно, всё-таки. Не каждый день ты попадаешь в особняк экстрасенса.
Влад снял очки, протёр их платком и снова нацепил на нос. Ну-с, приступим к осмотру.
Не прошло и минуты, как Влад с удивлением понял, что убранство дома Агнессы Бибик ему понравилось. Судя по всему хозяйка была из той породы людей, которые любят жить в стильном окружении, которое красиво выглядит на журнальных разворотах, но абсолютно не приспособлено для жизни. Мебель словно по струнке расставлена, и даже подушки на софе разложены по законам фотографической композиции.
Однако Влад был готов отдать должное дизайнеру — смотрелось всё чертовски выигрышно. Огромные зеркала, ворсистые ковры, тяжеловесные оперные портьеры, картины, и даже дорогая, претенциозная мебель, с которой, казалось, едва-едва успели сорвать бирки аукциона Сотби… всё это сливалось в единый ансамбль, который разве что не отплясывал.
В воздухе плавали ароматы лака, сухого дерева и гвоздичной полироли — запах музея.
Однако не было в комнате ничего необычного, не было изюминки, вещи, кричавшей во весь голос, что здесь живёт человек с необычными способностями. Вот разве что чудные картины на стенах…
Влад присмотрелся к ним внимательней.
Мрачные, угрюмые холсты полусумасшедших художников из разных веков были словно окнами, смотревшими в другую реальность. Из знакомых живописцев он опознал лишь Босха, Пикмана и Эшера. Влад переходил от картины к картине и только качал головой.
Костры на которых жарят людей. Из живой плоти торчат какие-то коконы и нити. Отвратительные отростки, выпадающие из горла молодой женщины. Краб, составленный из фрагментов человеческих тел…
Влад снял очки и потёр переносицу. Картины напомнили ему подзабытые ощущения времён его бурной молодости, когда он баловался кетамином, этим мрачным братом ЛСД. Глотаешь одну таблетку и через десять минут улетаешь картографировать тёмные окраины своего подсознания. В такие моменты мир видится словно сквозь мрачную, искажающую дымку, а реальность может вывернуться самыми тёмными и неприглядными сторонами.
А потом вдруг просыпаешься хмурым утром и мало что помнишь, кроме смутных образов, которые гонишь от себя подальше.
Влад качнул головой и снова надел очки. Всё в прошлом, забыли и проехали.
Внезапно, в самом конце ряда картин, он наткнулся на совсем уж дикую живопись.
В грязно-красный фон, похожий не то на вулканическую лаву, не то на размазанную по бетону кровь, вписаны две куклы: мужская и женская. Кен и Барби. Кен обнажён — он стоит и бессмысленным взглядом смотрит на свою Барби, растёкшуюся перед ним пузырями расплавленной пластмассы. Лишь чудом уцелевшая голова кукольной красотки венчает эту склизкую лужу, а бессмысленные васильковые глаза смотрят на своего избранника.
— Интересуетесь живописью, господин…? — окликнул его чей-то голос.
— Влад. — он обернулся. — Просто Влад.
— В таком случае и меня зовите Агнешкой. «Агнесса» звучит слишком по-стариковски, не так ли?
Влад кивнул.
Он, наверное, десятки раз пытался представить как выглядит Агнесса Бибик… Пытался с тех самых пор, когда впервые услышал её несуразное, смешное имя, всплывшее в полузабытом разговоре. При этом её образ, мутный и расплывчатый, постоянно ускользал. Она виделась ему то грязной ярмарочной цыганкой, то старушкой с гадальными картами.
Клишированные образы…
Реальность впечатляла больше. Опираясь ладошками на балюстраду второго этажа, на Влада смотрела высокая молодая женщина в красном вечернем платье. Агнесса Бибик оказалась обаятельной зеленоглазой полькой, с приятными манерами и миловидным лицом. А лёгкий иностранный акцент в её голосе только добавлял ей шарма.
На первый взгляд ей можно было дать двадцать лет, на второй — тридцать. Ну а если присмотреться, то и все сорок. И немудрено ошибиться: Агнесса Бибик относилась к тому редкому типу женщин, что сохраняют девичьи формы до самой старости, и чей возраст можно определить лишь по мелким деталям. Мелкие морщинки вокруг губ. Сухая кожа рук. Поблекшие волосы.
Однако, даже со всеми своими недостатками, Агнесса Бибик была настоящей красавицей, удивительным образом похожей на особняк, в котором жила: яркая, постановочная картинка для журнального глянца.
Страница
1 из 9
1 из 9
