Добавить в моё избранное
26 мин, 21 сек 8382
Ну подстрелят меня, и что? Просто появлюсь в другом месте, за какое-то количество десятков километров. Придётся потом возвращаться конечно, но это не страшно, даже привыкла уже — ничего смертельного… Так, временные неприятности.
— Ты так легко об этом говоришь… А я, как представлю, что мою единственную и любимую доченьку загоняют и отстреливают, как дичь какую-то…
— Мааам, ну не так страшно всё, поверь! Мы и сами за ними охотимся, это как на «зарнице», должна такое помнить… Или мы их, или они нас, кому больше повезёт, кто лучше подготовлен, тот и победит. И, поверь, чаще мы берём верх! Так что — гордись, мной и зятем своим! Ещё, друг его нанял адвокатов, пытается оказывать давление… Пока, правда, не так, чтобы очень успешно, больно дело денежное для владельцев проекта. Они соглашаются, публично порицают, но никаких действенных мер не принимают. Ну ничего, вода камень точит, на оставленные нами деньги можно многое сделать!
— И всё равно, что бы ты не говорила, ужасно это…
— Ладно, хорошо, согласна. Не буду больше убеждать. Но я тебе не сказала главного.
— Главного? А то, что до этого было, это всё несерьёзно?
— Да. Ты только стой, не падай. Хорошо?
— Ну говори же, я после всего, что узнала, уже раз десять должна была грохнуться!
— Мам, я беременна.
— Что?!
— Да. Это абсолютно точно уже. Гляди, уже даже пузико появляется… Не от хорошего питания.
— Но… Как? Врачи же говорили, невозможно?
— А Руслан сказал — возможно. Даже не так. Он просто взял, и сделал… Это удивительный человек. Нет ничего, что бы его остановило… И вообще, мам, моё старое тело, со всеми его проблемами и болезнями, осталось там… А тут — я новая, свежая, абсолютно здоровая! Ну не плачь же ты, не плачь, чего опять начинаешь!
— Но всё равно же! Ребёнок будет только у вас, так ведь?
— Да, мы много читали об этом. Конечно же, та я, что лежит в коме — никогда не сможет родить. Да и вообще, говорю же, забудь про неё… Я теперь — здесь, и только здесь. И ребёнок мой, и твой внук — настоящий, самый что ни на есть реальный — будет расти тоже тут. С этим, к сожалению, ничего не поделаешь…
В прокуренном и шумном зале закрытого бара-клуба, который скрывался от любопытных взглядов посторонних в прокуренном полуподвальном помещении, с дверью без вывески, за небольшим столиком в уголке, сидели двое мужчин среднего возраста. Их лица были сосредоточенными и серьёзными, выбиваясь из картины царящего вокруг веселья.
— Ты не понимаешь, — негромко говорил один. — Хотя кому, как не тебе, меня знать. Друг, мы вместе столько всего прошли… Да что я говорю, ты сам знаешь. Ближе человека у меня нет на всём свете.
Отхлебнув «Кровавой Мэри» из высокого стакана и кинув взгляд через плечо, на беззаботно засмеявшихся громкими пьяными голосами посетителей, мужчина продолжил, грустно усмехнувшись:
— Ты прекрасно знаешь — когда хочу, своего добиваюсь. Чего угодно. Любое препятствие — не проблема, всё упирается только в количество затраченных усилий, что умственных, что других… Да ты и сам такой, я безбожно рад, что наши пути пересеклись, и мы знакомы. Так вот. Добиваюсь всего, когда хочу. Но сейчас… — говоривший надкусил перчик, наколотый на край стакана, и сделал большой глоток, — Ах, ядрёный! Не испортился, хорошо, что хоть что-то в этом мире не портится! Так вот, что ж говорил-то… Я и сейчас могу выехать на упрямстве. Поставить всех раком и постараться повернуть ситуацию в лучшем виде… Но — я тупо не хочу. Сейчас вообще ничего не хочу, устал. Даже больше — мне, по большому счёту, не для чего жить, не вижу смысла во всём этом. Из всех близких — остался только ты, да пара дальних родственников, что не в счёт. Семьи, детей нету. С тем настроением, что у меня сейчас, перспективы ими обзавестись — исчезающе малы… Ту веру в светлое и хорошее, что была раньше, давно растерял. Вообще, заканало меня всё это, что зовётся жизнью. Так что, можешь приводить какие угодно доводы. Но мое решение это вряд ли изменит. Ты же знаешь, я упрям, как автобус, ещё советского производства…
На какое-то время, над столиком повисло молчание. Пока не заговорил второй мужчина, до этого в основном молчавший и слушавший.
— Я понял. Нефигово тебя переклинило… Но ладно. Мы и правда знакомы слишком долго. Конечно, я надеялся переубедить, но заранее предполагал, что не добьюсь успеха. И припас кое-что про запас. Уверен, тебе понравится. Поможет отдохнуть, развеяться… А там, глядишь, и в норму придёшь…
— Ну-ну…
— Короче, помнишь наши детские ещё мечты, стать путешественниками, исследовать далёкие земли, где не ступала нога человека?
— Ага. Только, сам знаешь, человечество расплодилось так, что в самой далёкой дыре на Земле найдётся и лавочка с сувенирами, и ларёк с каким-нибудь местным аналогом шавермы… Да ты помнишь поездку по Амазонке…
— Даже спорить не буду.
— Ты так легко об этом говоришь… А я, как представлю, что мою единственную и любимую доченьку загоняют и отстреливают, как дичь какую-то…
— Мааам, ну не так страшно всё, поверь! Мы и сами за ними охотимся, это как на «зарнице», должна такое помнить… Или мы их, или они нас, кому больше повезёт, кто лучше подготовлен, тот и победит. И, поверь, чаще мы берём верх! Так что — гордись, мной и зятем своим! Ещё, друг его нанял адвокатов, пытается оказывать давление… Пока, правда, не так, чтобы очень успешно, больно дело денежное для владельцев проекта. Они соглашаются, публично порицают, но никаких действенных мер не принимают. Ну ничего, вода камень точит, на оставленные нами деньги можно многое сделать!
— И всё равно, что бы ты не говорила, ужасно это…
— Ладно, хорошо, согласна. Не буду больше убеждать. Но я тебе не сказала главного.
— Главного? А то, что до этого было, это всё несерьёзно?
— Да. Ты только стой, не падай. Хорошо?
— Ну говори же, я после всего, что узнала, уже раз десять должна была грохнуться!
— Мам, я беременна.
— Что?!
— Да. Это абсолютно точно уже. Гляди, уже даже пузико появляется… Не от хорошего питания.
— Но… Как? Врачи же говорили, невозможно?
— А Руслан сказал — возможно. Даже не так. Он просто взял, и сделал… Это удивительный человек. Нет ничего, что бы его остановило… И вообще, мам, моё старое тело, со всеми его проблемами и болезнями, осталось там… А тут — я новая, свежая, абсолютно здоровая! Ну не плачь же ты, не плачь, чего опять начинаешь!
— Но всё равно же! Ребёнок будет только у вас, так ведь?
— Да, мы много читали об этом. Конечно же, та я, что лежит в коме — никогда не сможет родить. Да и вообще, говорю же, забудь про неё… Я теперь — здесь, и только здесь. И ребёнок мой, и твой внук — настоящий, самый что ни на есть реальный — будет расти тоже тут. С этим, к сожалению, ничего не поделаешь…
В прокуренном и шумном зале закрытого бара-клуба, который скрывался от любопытных взглядов посторонних в прокуренном полуподвальном помещении, с дверью без вывески, за небольшим столиком в уголке, сидели двое мужчин среднего возраста. Их лица были сосредоточенными и серьёзными, выбиваясь из картины царящего вокруг веселья.
— Ты не понимаешь, — негромко говорил один. — Хотя кому, как не тебе, меня знать. Друг, мы вместе столько всего прошли… Да что я говорю, ты сам знаешь. Ближе человека у меня нет на всём свете.
Отхлебнув «Кровавой Мэри» из высокого стакана и кинув взгляд через плечо, на беззаботно засмеявшихся громкими пьяными голосами посетителей, мужчина продолжил, грустно усмехнувшись:
— Ты прекрасно знаешь — когда хочу, своего добиваюсь. Чего угодно. Любое препятствие — не проблема, всё упирается только в количество затраченных усилий, что умственных, что других… Да ты и сам такой, я безбожно рад, что наши пути пересеклись, и мы знакомы. Так вот. Добиваюсь всего, когда хочу. Но сейчас… — говоривший надкусил перчик, наколотый на край стакана, и сделал большой глоток, — Ах, ядрёный! Не испортился, хорошо, что хоть что-то в этом мире не портится! Так вот, что ж говорил-то… Я и сейчас могу выехать на упрямстве. Поставить всех раком и постараться повернуть ситуацию в лучшем виде… Но — я тупо не хочу. Сейчас вообще ничего не хочу, устал. Даже больше — мне, по большому счёту, не для чего жить, не вижу смысла во всём этом. Из всех близких — остался только ты, да пара дальних родственников, что не в счёт. Семьи, детей нету. С тем настроением, что у меня сейчас, перспективы ими обзавестись — исчезающе малы… Ту веру в светлое и хорошее, что была раньше, давно растерял. Вообще, заканало меня всё это, что зовётся жизнью. Так что, можешь приводить какие угодно доводы. Но мое решение это вряд ли изменит. Ты же знаешь, я упрям, как автобус, ещё советского производства…
На какое-то время, над столиком повисло молчание. Пока не заговорил второй мужчина, до этого в основном молчавший и слушавший.
— Я понял. Нефигово тебя переклинило… Но ладно. Мы и правда знакомы слишком долго. Конечно, я надеялся переубедить, но заранее предполагал, что не добьюсь успеха. И припас кое-что про запас. Уверен, тебе понравится. Поможет отдохнуть, развеяться… А там, глядишь, и в норму придёшь…
— Ну-ну…
— Короче, помнишь наши детские ещё мечты, стать путешественниками, исследовать далёкие земли, где не ступала нога человека?
— Ага. Только, сам знаешь, человечество расплодилось так, что в самой далёкой дыре на Земле найдётся и лавочка с сувенирами, и ларёк с каким-нибудь местным аналогом шавермы… Да ты помнишь поездку по Амазонке…
— Даже спорить не буду.
Страница
5 из 8
5 из 8
