Не бойся

В общем, поговорка права: в темноте все кошки серы.

Оделась попроще чтобы в глаза не бросаться: джемперок, приятно болтающийся на мне; поверх него жилетка, сооружённая из старой кофты; старые джинсики из детства, обрезанные ниже колена, поскольку в них влезть ещё могла, но длина меня не устраивала — коротко очень; завершали наряд ботинки, купленные на распродаже, так ни разу не надёванные, поскольку купила их вечером, а ноги распухали по утрам. А теперь хлюпают! Несмотря на сосущее чувство в желудке, я улыбнулась, чуть не засмеялась. Что ни делается…

Два ворованных ножа опустила в ботинки. Там у меня кожаные кармашки, пришитые собственноручно (кожа из найденного в мусорном контейнере сапога). Всё. Можно пойти гулять. В малюсенькой прихожей я посмотрелась в зеркало и в очередной раз покачала головой: ничего себе, это я? Вот эта тощая, до впалых щёк девица, с носиком так ничего себе, глаза, правда, небольшие, но на фоне общего голодного вида выглядят нормально. Рот у меня всегда был небольшой и слегка сжатый, но сейчас как-то в тему.

Кажется, даже симпатичная. В темноте. Или при неярком свете. Лучше — в тени.

На выходе из подъезда я тихонько поздоровалась с компанией парней, среди которых не сразу заметишь двух девушек. Кто-то ответил — кто-то хмыкнул. Меня знают, как знают и о моём несчастье с болезнью и работой. Не пристают. Впрочем…

— Эй, Джилли, подожди!

Темноволосый парень догнал меня уже на углу дома. Высокий, широкоплечий. По причине тёплого вечера одет легко: модная, под боксёрскую форму футболка и широкие штаны, низ которых заткнут в высокие ботинки — не знаю, как они называются. Татуировок много по плечам и на груди. Но симпатичный. Широкоскулый, с правильными чертами лица, а улыбка у него — мечта всех девчонок. Хотя я, не привыкшая общаться с сильным полом, тут же сжалась. Что он сразу и заметил.

— Ты не бойся, Джилли, — снисходительно сказал он. — Я, наоборот, хотел тебя предупредить, что ты слишком легкомысленно бродишь по ночам, а у нас обстановка в районе, сама понимаешь… Хочешь — научу драться? Наши девчонки все умеют. Приходи завтра в подвал с того краю дома. У нас там клуб.

— Мне, наверное, уже поздно учиться, — робко сказала я.

— Да мы знаем, что ты не очень молодая, — улыбнулся он. — Но у нас и тётки занимаются. Немного, правда. Только приёмы самообороны учат. Кстати, ты неплохо выглядишь, теперь, когда отощала. Совсем девчонка. Смотри, приставать будут. На. На всякий случай.

И он протянул мне какую-то странную палку. Не слишком твёрдую, в полметра.

— А что это?

— Дубинка, полицейская. Обратно будешь идти — отдашь. Мы ещё долго будем сидеть здесь.

— Спасибо.

— Ага. Ори, если что и будешь недалеко, — прибежим.

Он самодовольно кивнул, вроде: «Ты своя, а своих мы в обиду не дадим!» и пошёл назад, покачиваясь на ходу. Ишь, боди как-то там занимается, наверное.

А я вздохнула и осмотрела дубинку. Ну и как мне теперь с нею? Ни спрятать, ни замаскировать. Что, держать на виду — типа, мне цветочек подарили? И чего с сумкой не вышла? В пакет положить, который каждый раз теперь с собой беру, — странно будет выглядеть. Но больше ничего не придумывалось, и я сунула дубинку в пакет, предварительно слегка сузив его. Вроде ничего теперь смотрится. А главное — в руках. Как-то и в самом деле спокойней.

Направилась я к переулку, который меня всегда поражал: вот вышла из своего замурзанного района — и сразу окунулась в мир света и праздника, красивых машин и дам, которых под ручку ведут в рестораны. Как умудрялись сосуществовать эти два странных мира на границе одного переулка — всегда удивляло и даже забавляло. Долго я там обычно не гуляла. Просто выглядывала понаблюдать и минут через десять возвращалась в свой мир пустых дорог, подозрительных личностей, чьё число я увеличивала…

Не доходя до того переулка, я обнаружила, что шнурки на одном ботинке развязались. Пришлось опереться на цоколь дома, вдоль которого шла. Пальцы затянули узел… И я чуть не свалилась, сильно вздрогнув. Девичий вскрик был пронзительным и оборвался так внезапно, что в даже первые секунды, когда мысли пришли в норму, я сообразила неладное. Настолько неладное, что внутри меня всё поджалось, но не от испуга, как раньше.

Уже на бешеном бегу, подхваченная шквалом мыслей, нет — даже скорее инстинктов, я голодно сглотнула. Я ела всё, что хотела и сколько хотела. Но… Мне не хватало крови оборотней — вкуснейшего, восхитительнейшего десерта. У меня даже рот пересох — не заметила, как облизала. Если они там… Если они там напали на кого-то и ничего не замечают… Сла-адкое… Рот наполнился слюной. Рычание… Хо-очу-у…

Выскочив за угол дома, вдоль которого мчалась, я одним взглядом оценила картинку, нарисовавшуюся у дома напротив.