Взаимная выгода

Не смог, потому что Глеб никогда не кричал, он не умел даже говорить. Немой мальчик — лёгкая жертва. Мужчина неторопливо открыл заледеневший канализационный люк и прыгнул в бездну. Стас почувствовал страх мальчика, холодный ужас, который навалился на него. Очнулся Глеб на каком-то грязном столе. Жуткая комната: стены, заляпанные красными пятнами, несколько обглоданных трупов в углу, мерзкий запах гнили. Мужчина стоял рядом и тяжело дышал. Затем он повернулся, и Глеб увидел его лицо, точнее жуткую кровавую дыру с зубами, заменявшую ему лицо. Глеб задёргал связанными руками и ногами, в ужасе он звал на помощь своих родителей, звал беззвучно и отчаянно. Существо наклонилось над Глебом, и тот почувствовал, что оно смотрит на него. Изучает. Существу нравился его страх.

— Хорошие мальчики нравятся Шуту, — пробурлило оно неожиданно высоким, даже немного визгливым голосом, — не бойся, тебе не будет больно. Затем монстр приблизился к Глебу. Оскаленная пасть растянулась, зубы выдвинулись ещё на пару сантиметров, по рыхлому уродливому подбородку потекла ниточка слизи.

— Вкусный малыш! — Тварь облизнулась, высунув длинный шершавый язык и Глеб потерял сознание.

Стас очнулся от резкой боли. Шут навалился на него так же, как недавно на Олега, он рвал одежду Стаса своими острыми когтями, он раззявил пасть, извергая гнилостный запах. Стас попытался достать пистолет из кармана куртки, но даже не мог дёрнуться: Шут сдавил его своими ручищами, точно тисками.

— Не стоит тебе переживать, вкусный акробат. Ты вволю повеселился в моём парке. Теперь пришёл черёд Шута. — Он впился зубами в руку, которая пыталась пролезть в карман. Стас закричал. Боль была невыносимой. Единственное, что Стас смог сделать — укусить в ответ. Ухватившись зубами за смердящую руку, Стас дёрнул.

Хватка ослабла. Шут издал какой-то булькающий звук, затем он вновь распахнул свою пасть, приготовившись впиться жертве в горло, но раненая рука Стаса всё-таки смогла схватить пистолет. Стас выстрелил. Затем ещё и ещё. Он зажмурился, посылая в Шута одну пулю за другой. К запаху гниения и крови добавился запах горелого пороха. Звук выстрелов усилился эхом. Шут отшатнулся от Стаса.

— Плохой акробат! Плохой! Ты ранил меня! — Шут сел на колени и уставился на кровавые пятна, покрывающие его и без того грязную одежду.

— Ты ранил меня, — равнодушно повторил он, словно речь шла об укусе комара.

Стас попытался встать на ноги, но не смог. По-видимому, повредил их при падении с карусели. Раны, нанесённые шутом, болели невыносимо. Стас вновь направил пистолет на тварь, на этот раз тщательно прицелившись в пасть. Но вместо выстрелов раздались сухие щелчки. В панике Стас зашарил в кармане в поисках обоймы, а Шут в это время встал и поднял что-то с земли. Огромный окровавленный топор. Маньяк помахал им с лёгкостью, точно это был обычный ножик.

— А теперь я разрежу тебя на куски. В тебе хватит мяса для меня и моих детей, смелый акробат!

К словам шута прибавилось какое-то скрежетание и завывание: это шумели дети, сидящие в клетках. Они тоже были голодны. Топор медленно поднимался. Острое лезвие было готово обрушиться на Стаса. Он зажмурился.

«Вот и всё. Я умру здесь, а Димка там, в больнице».

Внезапно ноги Шута подломились. Раздался хруст костей и звук разрываемой одежды. Шут с недоумением закрутил головой, его уродливая пасть скривилась. Наверное, от боли, потому что одежда маньяка лопнула вместе с кожей, окровавленные внутренности вылезли наружу, топор упал с глухим лязганьем. Шут упал вслед за ним. Лежа не земле, он извивался в конвульсиях. Потом затих. Там, где ещё недавно стоял огромный маньяк, теперь лежал кусок мяса, прикрытый окровавленными тряпками. Вот на что стал похож Шут.

Колдун вышел из полутьмы, окружающей зеркала. В черном одеянии, высокий и лысый — он был похож на киношного Дракулу.

— Хорошо ты здесь повеселился, Станислав.

— Я не справился… — прошептал Стас пересохшими губами.

— Да, ты не справился. — Колдун подошёл поближе и присел на корточки рядом со Стасом. — Если бы не я, Шут бы убил тебя, а Пожирающий остался без присмотра. Плохо.

— Шут притаскивал сюда детей, некоторых жрал, а некоторых делал подобными себе. — Стаса передёрнуло.

— Да, но это меня не волнует. Меня интересует только личинка. Пожирающий.

— И что теперь мне делать?

Колдун задумчиво посмотрел на Стаса.

— Я помогу тебе. Поехали к твоему сыну.

Стас попытался встать, но острая боль в ноге не позволила даже пошевелить ей.

— Подожди. — Взгляд колдуна изменился. Теперь он заглядывал вовнутрь Стаса, и тот почувствовал, как захрустели, срастаясь, кости, как начали обволакиваться кожей раны.

Наконец-то Стас встал. Слегка прихрамывая, он сделал несколько шагов. Осмотрел помещение, ставшее местом кровавого побоища.