Навершие

Такого ясного ума, таких энциклопедических знаний не встречал Серега ни у одного из своих знакомых. Могучий ум и хлипкая плоть… Какое несправедливое сочетание!

Намного чаще встречается обратное. Природа несправедлива к отдельным людям. Или они просто родились не в то время и не в том месте.

Инга повисла у него на шее и долго что-то таинственно мычала в уши. «Потом, через компьютер спрошу», — как всегда отложил общение Серега. Он так и не смог изучить язык глухонемых.

Инга с Петром бойко переговаривалась чаще на экране монитора. Клавиатура просто летала по столу. Тот знал ее язык, но не мог говорить так же быстро.

Серега поставил бочонок в беседку на берегу и пошел вывозить Петра. Тот тонул на своих велосипедных колесах в глубоком песке.

Петр, как всегда, отвечал на электронные письма. Он обрадовано протянул руки.

— Серега, почему такой хмурый сегодня? Была трудная неделя? Или опять Нюра донимает? — как очень добрый человек, Петро чужие беды понимал лучше своих.

— Неделя была сумасшедшая, особенно три первых дня. А Нюрка? Это просто моя большая очередная ошибка. Ну, не разбираюсь я в женщинах. Вот они и крутят мной, как хотят. Ты в этом не раз убеждался.

— Да, и не раз тебя предостерегал от поспешных походов в загс.

— Ну, не могу я без этого. Родители вложили в меня эту заповедь, что без загса нет семьи. Сами они-то пятьдесят лет вместе. А я уже на третьей жене спотыкаюсь.

Коляска утонула одним колесом в песке и едва не опрокинулась. До стола в беседке доехали молча.

Инга уже похозяйничала и ждала их с половником в руках. Ее вкусный душистый борщ Серега очень любил. Он откинулся на спинку скамьи только после второй порции. Петро, вообще евший очень мало, уже с наслаждением цедил темное немецкое пиво из бочонка.

— Давай уже, рассказывай про свою сумасшедшую неделю.

Инга тут же задвигала пальцами и губами.

— Просит переводить. Говорит, ей тоже интересно. Сядь рядом со мной и четче выговаривай слова.

Серега начал свою жутковатую историю. Когда он дошел до паучихи с детенышами, как она ползла к его голове, Инга вскрикнула и закрыла глаза руками.

Как все инвалиды она мыслила яркими образами и такие страсти переносила с трудом. Пришлось ждать, пока она придет в себя и откроет глаза. А через пять минут она уже заливисто хохотала, когда Серега рассказывал о неожиданном нашествии на его квартиру родственников и милиции. Движением руки она прервала Серегу.

— Что она спрашивает?

— Почему ты не привез ее любимицу Аську?

— А, у нее не сегодня-завтра появятся щенки, она сейчас даже на прогулку не хочет выходить.

— Девочка говорит, что у нее теперь тоже могут быть щенки, как у Аськи. Ну, ты понял…

Серега-то понял, но понял и другое, что вряд ли у бедной девочки будет счастливая семья. Если только такой же глухонемой муж. Хорошо, если не пьяница.

Грустно, но она никогда не услышит ни плача, ни смеха, ни первого «мама» своих детей. Как часто несправедлива судьба к чудесным, хорошим, добрым людям! Таким, как Петро и Инга.

— А теперь, Петро, слушай внимательно, мне нужен твой совет. Я расскажу тебе вещи, в которые сам с трудом верю. Помоги мне в этом разобраться, — он начал подробно излагать историю навершия.

Посредине рассказа Инга сердито затрясла Петра за плечо. Ошеломленный рассказом, тот перестал ей переводить. Пришлось Сереге повторить весь конец истории.

— И где оно сейчас, так и лежит в твоей кладовке?

— Так и лежит.

— Ну да, ну да… — тут настала очередь ему задуматься.

Инга начала убирать со стола. Серега помог ей мыть посуду мокрым песком прямо в море. Потом они пошли в дом.

Инга тут же убежала в свой закуток. Официально она числилась в местном детском доме, куда ее подбросили сразу после рождения. Но, с молчаливого согласия заведующей, большую часть времени проводила в домике Петра, называя его на экране компьютера своим папой. Петро не сопротивлялся. Ему нравилось хоть кому-то передавать свои знания. И девочка быстро развивалась, особенно в изучении языков.

«Надо ей в следующий раз прокладок и прочих женских причандалов привезти, не забыть. Денег у них все равно нет, да и в город редко выбираются», — подумал Серега, глядя на радостно мычащую Ингу, тянущую его за руку на берег.

Петро сидел на самой кромке прибоя. Колеса глубоко ушли в песок. Но он смотрел в море и ничего вокруг не замечал. Серега с Ингой, знавшие эти его отключения от внешнего мира, терпеливо ждали в беседке.

— Серега, вытащи меня отсюда, — они побежали к увязшей коляске.

— Что ты ей сказал?

— Чтобы она собиралась. Мы едем с тобой.

Серега изредка по желанию Петра устраивал ему такой праздник — недельный выезд в город. Тогда уж они отрывались по полной программе.