25 мин, 10 сек 6067
Не притронувшись к вину, молча, но чуть не вопя от восхищения Артём разоблачил подругу, отнёс в постель как пушинку, не чувствуя веса и настала-таки пора бурной страсти, несдерживаемая более никакими внешними препонами да условностями. Которая, однако, продолжалась весьма недолго.
Случилось тут нечто, от чего Артём Евгеньевич сбежал от подзаконной невесты, френд-вумен по нашему, не дотянув до рассвета. Практически в начале ночи. Как не упрашивала любимая женщина подождать хоть чуть-чуть, побыть с ней, ну полежать просто так, обнявшись, или пойти на кухню, посидеть, попить вина, да хоть кофе с тортом. Нет, драпанул согласно печальному правилу своему и отсюда: не до жиру, быть бы живу.
Произошло неописуемое никакими школьными учебниками зоологии событие, потому оказались они к нему не готовыми. Во время человеческого любовного экстаза пришли сиамские коты-кастраты в жуткое волнение, забыли курс хозяйской дрессировки, ворвались откуда-то в спальню да принялись носиться друг за другом по всевозможным траекториям, включая потолочные, прыгать на кровать к молодожёнам, осатанело разрывая когтями чистейшее приятно пахнущее бельё, кидаться на стены, полосуя обои на ленты, биться о мебель ракетами, опрокидывать цветочные горшки, словно мстя за отнятую у них навсегда возможность любить и быть любимыми, что возложена на кошачью братию природой даже в большей степени, чем на человеческую.
Сделалась комната ареной сражения одичавших, буйно-помешанных животных.
Женщина не обращала внимания на их происки, ей было не до того.
Новоявленный полумуж-полулюбовник ощутил впёред злую тоску — предвестницу приступа, задышал тяжело, хрипло, с посвистом, чувствуя как сужается глотка, быстренько собрался и утёк к себе домой подобру по здорову, как ни взывала к нему, вытирая слёзы, несчастная женщина остаться, не уходить, не оставлять её одну в трагический момент.
Драпанул самым подлым образом. Невозможно стать брачным человеком при подобном жизненном раскладе, не-воз-мож-но. Подруга звонила и приходила к нему ещё пару раз, уговаривала вернуться, предлагала запирать котов на ночь на кухне ( а чай где пить?) тогда в ванной, но и ванная местами нужна бывает по ночам, ладно-ладно, тогда вызовет мастера и тот поставит в дверь спальни замок.
Артём Евгеньевич прекрасно понимал, что из этого ровным счётом ничего не выйдет, обязательно кошачья война ночная случится снова: ворвутся сиамцы, устроят погром, где им заблагорассудится, и обязательно погибнут в огне этой войны и ванная и кухня и комната ребёнка, как погибла прошлый раз спальня. Перейти жить к нему без котов она не могла — это ясно было по лицу, в связи с чем не стал даже предлагать нарушить жизненную аксиому. В свою очередь бессмысленно рассказывать свою историю, объяснять, что не случайно коты взбесились при его появлении на её ложе, в виду полной бесперспективности дальнейшей совместной жизни.
Если разбирать семейную ситуацию по аналогии с шахматной, то согласно силе фигур, женщине её кошка дороже половинки мужчины, а две кошки значат более, чем муж. Отсюда следует: просить выкинуть котов бесполезно. Ради ребёнка ещё может пойти на преступление, для мужа — нет. Но и муж ради жены, сколько бы пустоты у него в голове не было, не будет терпеть неистовых ночных кошачьих плясок, коли наградил бог слабым здоровьем.
Значит, разошлись пути-дороги, остался Евгеньевич старым холостяком, как говорится, при собственных интересах: своей нелюбви к кошкам за их шерсть, и их любви к нему неизвестно за что.
Жил себе — поживал в двухкомнатной квартире, добра наживал и попросился к нему однажды на время сослуживец и хороший приятель Вадим Степанович, перебиться месячишко-другой, переждать семейный разлад, так сказать конфликтную ситуацию избыть в нейтральных условиях.
Артём ситуацию понял, даже не спросил в чём сыр-бор: живи раз надо.
Однажды приходит домой и чего-то сразу на пороге повёл носом, про себя думая, что ровно Кощей Бессмертный принюхивается: чей это дух такой противный завёлся в жилище? А оно вот, прямо у порога ползает, возле тарелки с молоком лужу сделало.
— Да ты с ума сошёл, не иначе! — вскричал Артём на приятеля, который с половой тряпкой уже вокруг лужи трётся. — Или не знаешь, что я их брата на дух не выношу, или не рассказывал тебе сто раз про жизнь свою, несчастную?
— Ты главное не расстраивайся, — отвечает приятель, — специально его принёс вылечить тебя гомеопатическим методом. Смотри, какой он ещё маленький, ну какой от него запах? Никакого запаха пока нет, ты к нему привыкнешь, потом он будет расти помаленьку, доза увеличиваться, привыкание тоже. Так излечишься от аллергии, клин клином вышибают — старое проверенное средство.
Однако Евгеньевич, не веря в гомеопатию, срочно зажал нос, пока не началось. Загнусил:
— Уноси своё лекарство, откуда принёс, чтобы духу его здесь не было.
Случилось тут нечто, от чего Артём Евгеньевич сбежал от подзаконной невесты, френд-вумен по нашему, не дотянув до рассвета. Практически в начале ночи. Как не упрашивала любимая женщина подождать хоть чуть-чуть, побыть с ней, ну полежать просто так, обнявшись, или пойти на кухню, посидеть, попить вина, да хоть кофе с тортом. Нет, драпанул согласно печальному правилу своему и отсюда: не до жиру, быть бы живу.
Произошло неописуемое никакими школьными учебниками зоологии событие, потому оказались они к нему не готовыми. Во время человеческого любовного экстаза пришли сиамские коты-кастраты в жуткое волнение, забыли курс хозяйской дрессировки, ворвались откуда-то в спальню да принялись носиться друг за другом по всевозможным траекториям, включая потолочные, прыгать на кровать к молодожёнам, осатанело разрывая когтями чистейшее приятно пахнущее бельё, кидаться на стены, полосуя обои на ленты, биться о мебель ракетами, опрокидывать цветочные горшки, словно мстя за отнятую у них навсегда возможность любить и быть любимыми, что возложена на кошачью братию природой даже в большей степени, чем на человеческую.
Сделалась комната ареной сражения одичавших, буйно-помешанных животных.
Женщина не обращала внимания на их происки, ей было не до того.
Новоявленный полумуж-полулюбовник ощутил впёред злую тоску — предвестницу приступа, задышал тяжело, хрипло, с посвистом, чувствуя как сужается глотка, быстренько собрался и утёк к себе домой подобру по здорову, как ни взывала к нему, вытирая слёзы, несчастная женщина остаться, не уходить, не оставлять её одну в трагический момент.
Драпанул самым подлым образом. Невозможно стать брачным человеком при подобном жизненном раскладе, не-воз-мож-но. Подруга звонила и приходила к нему ещё пару раз, уговаривала вернуться, предлагала запирать котов на ночь на кухне ( а чай где пить?) тогда в ванной, но и ванная местами нужна бывает по ночам, ладно-ладно, тогда вызовет мастера и тот поставит в дверь спальни замок.
Артём Евгеньевич прекрасно понимал, что из этого ровным счётом ничего не выйдет, обязательно кошачья война ночная случится снова: ворвутся сиамцы, устроят погром, где им заблагорассудится, и обязательно погибнут в огне этой войны и ванная и кухня и комната ребёнка, как погибла прошлый раз спальня. Перейти жить к нему без котов она не могла — это ясно было по лицу, в связи с чем не стал даже предлагать нарушить жизненную аксиому. В свою очередь бессмысленно рассказывать свою историю, объяснять, что не случайно коты взбесились при его появлении на её ложе, в виду полной бесперспективности дальнейшей совместной жизни.
Если разбирать семейную ситуацию по аналогии с шахматной, то согласно силе фигур, женщине её кошка дороже половинки мужчины, а две кошки значат более, чем муж. Отсюда следует: просить выкинуть котов бесполезно. Ради ребёнка ещё может пойти на преступление, для мужа — нет. Но и муж ради жены, сколько бы пустоты у него в голове не было, не будет терпеть неистовых ночных кошачьих плясок, коли наградил бог слабым здоровьем.
Значит, разошлись пути-дороги, остался Евгеньевич старым холостяком, как говорится, при собственных интересах: своей нелюбви к кошкам за их шерсть, и их любви к нему неизвестно за что.
Жил себе — поживал в двухкомнатной квартире, добра наживал и попросился к нему однажды на время сослуживец и хороший приятель Вадим Степанович, перебиться месячишко-другой, переждать семейный разлад, так сказать конфликтную ситуацию избыть в нейтральных условиях.
Артём ситуацию понял, даже не спросил в чём сыр-бор: живи раз надо.
Однажды приходит домой и чего-то сразу на пороге повёл носом, про себя думая, что ровно Кощей Бессмертный принюхивается: чей это дух такой противный завёлся в жилище? А оно вот, прямо у порога ползает, возле тарелки с молоком лужу сделало.
— Да ты с ума сошёл, не иначе! — вскричал Артём на приятеля, который с половой тряпкой уже вокруг лужи трётся. — Или не знаешь, что я их брата на дух не выношу, или не рассказывал тебе сто раз про жизнь свою, несчастную?
— Ты главное не расстраивайся, — отвечает приятель, — специально его принёс вылечить тебя гомеопатическим методом. Смотри, какой он ещё маленький, ну какой от него запах? Никакого запаха пока нет, ты к нему привыкнешь, потом он будет расти помаленьку, доза увеличиваться, привыкание тоже. Так излечишься от аллергии, клин клином вышибают — старое проверенное средство.
Однако Евгеньевич, не веря в гомеопатию, срочно зажал нос, пока не началось. Загнусил:
— Уноси своё лекарство, откуда принёс, чтобы духу его здесь не было.
Страница
4 из 8
4 из 8