Тяжелая голова с трудом поднялась над партой. Красные от недосыпа глаза вперились в подошедшую учительницу в ответ на ее недовольный окрик. Изо всех сил Валька пытался понять — зачем? Зачем его окликнули, да еще так громко? Что ей надо? И что этим всем надо — кто сидит на соседних партах?
Добавить в моё избранное
25 мин, 43 сек 2851
Ну? Кривцов, вам повторять надо? — голос учительницы звучал словно бы издалека. Словно его обладательница не стояла возле Валькиной парты, а находилась, как минимум, на другом конце класса. Конечно же, этот другой конец находился у доски — учитывая, что парта, за которой сидел Валька, была самой последней.
Да… — это единственное и многозначительное слово составляло весь Валькин ответ. И этот ответ стал очередным испытанием для учительницы. Для нервов ее и для педагогического терпения.
Что — «да»? — спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, — ответьте, Кривцов, вы домашнее задание сделали? И встаньте: с вами учитель говорит!
Домашнее задание… — тупо повторил Валька, поднявшись с парты, — задание…
По классу прокатились смешки. Угодливые и с ноткой высокомерия — с первых парт; звонкие и искренние — девчонок. Что-то вроде «гы-ы-ы» донеслось с ближайших парт — от соседей Вальки по задним рядам. По галёрке, как называла заднюю часть класса учительница.
На что вы рассчитываете, Кривцов? — вздохнув, завела она свою обычную волынку, — четверть кончается, а у вас ни одной положительной оценки! Хоть бы раз на тройку ответили. Ну ладно школа… так у вас же выпуск через три года. И чем вы думаете заниматься? Надеетесь и дальше сидеть сутками в своем Интернете?
На порносайтах! — выкрикнули с одной из соседних парт.
Не, если бы он сидел на порносайтах, — раздался голос другого оратора, — у него бы хоть руки были сильные. А так…
А ты откуда знаешь?
И увещевания учительницы, и треп подпевал с соседних парт Валька выслушивал молча, стоя и слегка опустив повинную голову. Вернее, делал вид, что слушал; голову же опустил по совсем другой причине. Она просто была тяжела, а стоять так долго Кривцов не привык.
Со стороны его можно было принять за наркомана… при условии, если ты никогда не видел настоящих наркоманов — этих завсегдатаев подвалов и канализаций. Та же болезненная худоба, бледное лицо, красные глаза; тот же взгляд, отстраненный и бессмысленный. И все же в таких как Валька присутствовал какой-то налет… цивилизованности, что ли? Некое свидетельство того, что на них не наплевать хотя бы родителям.
Смех одноклассников Валька воспринимал предельно равнодушно. Как шум воды в трубах или лай бродячей собаки. На их отношение Кривцову было плевать. Не было у Вальки в классе ни друзей, ни просто хороших знакомых. Он даже по именам не всех их знал.
Не особенно заботили Вальку и учительские нотации. Во-первых, предмет Ирины Алексеевны «Человек и общество» он полагал лично для себя бесполезным — хотя бы из-за названия. Ведь человеку, который хоть и живет в обществе, но в это самое общество ну никак не вписывается, изучать оное совершенно ни к чему. Смысла нет.
Ну а во-вторых, немногим более интересным был для Вальки и реальный мир как таковой. Серые и унылые будни, опротивевший распорядок дня; даже в школу Кривцов таскался исключительно по настоянию родителей. Почти не получая знания, не общаясь, не заводя знакомств… и вообще не стремясь освоиться в этом постылом мире. Школа была повинностью для Вальки: повинностью тяжелой и осточертевшей. Добро, хоть не бесконечной — и только это радовало Вальку при мысли о граните науки.
Ну а настоящая жизнь, полная радостей и смысла… Кривцов нашел ее для себя по другую сторону монитора. И Ирина Алексеевна была не так уж далека от истины, сказав, что он-де сидит сутками в Интернете. Ну, пусть и не круглыми сутками — но уж по вечерам, плавно переходящим в ночи, а затем в утро, Валькин компьютер работал как стахановец. И соединение с глобальной сетью при этом почти не прерывалось… другое дело, что не сеть как таковая поглощала почти все свободное время Вальки.
Можно сказать даже больше: порносайты, что были упомянуты одним из одноклассников, Вальку не интересовали вовсе. Не прельщали его и так называемые социальные сети. Потому как не было у Кривцова ни прикольных фоточек, ни желания выпендриться особо оригинальным (и столь же дурацким) статусом. Общаться с друзьями? Так этих самых друзей у Вальки почти и не было. А те, что были… для общения с ними с лихвой хватало и игры.
Причем самому Вальке и в голову бы не пришло писать слово «игра» с маленькой буквы применительно к ней. «Мир воинов», на языке оригинала «World of Warriors» — именно ей Кривцов посвятил свою жизнь. Всю посвятил — правда, за вычетом времени, необходимого для утоления естественных потребностей или несения повинности общего образования.
И не только он один: в «Мире воинов» каждый человек играл против других людей, а не против тупого и бездушного искусственного интеллекта. Секрет же популярности «Мира» был прост. В параллельной реальности Игры ее участники могли почувствовать себя сильными и смелыми; могли вызывать у окружающих уважение и даже страх — а уж никак не насмешки или приступ педагогического зуда.
Да… — это единственное и многозначительное слово составляло весь Валькин ответ. И этот ответ стал очередным испытанием для учительницы. Для нервов ее и для педагогического терпения.
Что — «да»? — спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, — ответьте, Кривцов, вы домашнее задание сделали? И встаньте: с вами учитель говорит!
Домашнее задание… — тупо повторил Валька, поднявшись с парты, — задание…
По классу прокатились смешки. Угодливые и с ноткой высокомерия — с первых парт; звонкие и искренние — девчонок. Что-то вроде «гы-ы-ы» донеслось с ближайших парт — от соседей Вальки по задним рядам. По галёрке, как называла заднюю часть класса учительница.
На что вы рассчитываете, Кривцов? — вздохнув, завела она свою обычную волынку, — четверть кончается, а у вас ни одной положительной оценки! Хоть бы раз на тройку ответили. Ну ладно школа… так у вас же выпуск через три года. И чем вы думаете заниматься? Надеетесь и дальше сидеть сутками в своем Интернете?
На порносайтах! — выкрикнули с одной из соседних парт.
Не, если бы он сидел на порносайтах, — раздался голос другого оратора, — у него бы хоть руки были сильные. А так…
А ты откуда знаешь?
И увещевания учительницы, и треп подпевал с соседних парт Валька выслушивал молча, стоя и слегка опустив повинную голову. Вернее, делал вид, что слушал; голову же опустил по совсем другой причине. Она просто была тяжела, а стоять так долго Кривцов не привык.
Со стороны его можно было принять за наркомана… при условии, если ты никогда не видел настоящих наркоманов — этих завсегдатаев подвалов и канализаций. Та же болезненная худоба, бледное лицо, красные глаза; тот же взгляд, отстраненный и бессмысленный. И все же в таких как Валька присутствовал какой-то налет… цивилизованности, что ли? Некое свидетельство того, что на них не наплевать хотя бы родителям.
Смех одноклассников Валька воспринимал предельно равнодушно. Как шум воды в трубах или лай бродячей собаки. На их отношение Кривцову было плевать. Не было у Вальки в классе ни друзей, ни просто хороших знакомых. Он даже по именам не всех их знал.
Не особенно заботили Вальку и учительские нотации. Во-первых, предмет Ирины Алексеевны «Человек и общество» он полагал лично для себя бесполезным — хотя бы из-за названия. Ведь человеку, который хоть и живет в обществе, но в это самое общество ну никак не вписывается, изучать оное совершенно ни к чему. Смысла нет.
Ну а во-вторых, немногим более интересным был для Вальки и реальный мир как таковой. Серые и унылые будни, опротивевший распорядок дня; даже в школу Кривцов таскался исключительно по настоянию родителей. Почти не получая знания, не общаясь, не заводя знакомств… и вообще не стремясь освоиться в этом постылом мире. Школа была повинностью для Вальки: повинностью тяжелой и осточертевшей. Добро, хоть не бесконечной — и только это радовало Вальку при мысли о граните науки.
Ну а настоящая жизнь, полная радостей и смысла… Кривцов нашел ее для себя по другую сторону монитора. И Ирина Алексеевна была не так уж далека от истины, сказав, что он-де сидит сутками в Интернете. Ну, пусть и не круглыми сутками — но уж по вечерам, плавно переходящим в ночи, а затем в утро, Валькин компьютер работал как стахановец. И соединение с глобальной сетью при этом почти не прерывалось… другое дело, что не сеть как таковая поглощала почти все свободное время Вальки.
Можно сказать даже больше: порносайты, что были упомянуты одним из одноклассников, Вальку не интересовали вовсе. Не прельщали его и так называемые социальные сети. Потому как не было у Кривцова ни прикольных фоточек, ни желания выпендриться особо оригинальным (и столь же дурацким) статусом. Общаться с друзьями? Так этих самых друзей у Вальки почти и не было. А те, что были… для общения с ними с лихвой хватало и игры.
Причем самому Вальке и в голову бы не пришло писать слово «игра» с маленькой буквы применительно к ней. «Мир воинов», на языке оригинала «World of Warriors» — именно ей Кривцов посвятил свою жизнь. Всю посвятил — правда, за вычетом времени, необходимого для утоления естественных потребностей или несения повинности общего образования.
И не только он один: в «Мире воинов» каждый человек играл против других людей, а не против тупого и бездушного искусственного интеллекта. Секрет же популярности «Мира» был прост. В параллельной реальности Игры ее участники могли почувствовать себя сильными и смелыми; могли вызывать у окружающих уважение и даже страх — а уж никак не насмешки или приступ педагогического зуда.
Страница
1 из 8
1 из 8
