Офонарение

— Потому что люди — это сытое, тупое стадо.

— Ты не первый, от кого я такое слышу.

— Думаешь, что у меня стереотипное мышление?

— Я ничего не думаю. Про тебя — тем более.

— Все люди напоминают мне героев сказки про колобка.

— Чего-чего?

— Ну, «Колобка» не читала? Там про чудика, который постоянно ото всех убегает, он наверно зверски устал, но тем не менее его никто не хочет поймать. А знаешь, почему? Потому, что все они есть сытое и тупое стадо. Мало того, они ещё и хотят жрать! «Колобок-колобок, я тебя съем!» Но не могут поймать эту паршивую лепёшку, задравшуюся спасаться от них бегством. Жрать хотят, но ленивые, так как переели, перепили… Или они не понимают, что он устал бесконечно убегать от кого-то. Не могут понять элементарного. Потому что они все до единого тупые, их самих надо съесть.

«Исповедь каннибала».

Больше всего в этой жизни Жорика раздражало то, что все люди какие-то агрессивные. Даже в магазин нормально зайти нельзя — даже там доставать начнут. Хоть голодным ходи, только лишь бы не сталкиваться с подвыпившей агрессивной публикой. Чем-то похоже на конфликт с обществом, реакционно настроенным против апатичного одиночки. Нет, он не был каким-то мальчиком для битья, который не умеет за себя постоять. Жорик знал, что раньше люди такими не были и во всём виновата система, делающая их сытым, тупым стадом. Поскольку со всей системой (с целым государством) парень бороться не мог, то ему невольно казалось, что бороться пытаются с ним самим. Тем не менее, на всякий случай в кармане он носил стальную трубку: длинной с кулак, шириной — чтобы в кулаке можно было зажать. Носил на тот случай, если хоть раз, хоть кто-нибудь попытается его ударить. Например, если его остановят патрульные и начнут шарить по карманам, Жорик мог начать симулировать — изображать из себя умственно отсталого: «Это пистолет, дедушки милиционеры, и я из него стреляю: пиф-паф-траляля!», сунув в трубку указательный палец. Но, пока он варится в этой «неправильной» системе, то, как патрульные ни разу его не останавливали с целью якобы проверки документов, так и ударить кому-либо из «агрессивных и подвыпивших мужланов», ни разу не приходилось.

Однако, голодным Жорик ходить не собирался. В магазин решил на секунду заскочить, но буквально перед самым закрытием: чтобы уж точно никого у прилавка не маячило — не смущало Жорика Вартанова.

Но — не повезло. В магазине ошивалось пятеро каких-то ребят, явно подвыпивших. Посёлок, поздняя осень, гололёд, поэтому подвыпившие приехали на машинке.

— О, Бэн Ладан местный такой зашёл, — косился один из молодчиков на Жорину щетину. — Перец! Сразу видно — перец.

— И чё? — уставился на него Жорик. — Хочешь сказать, что я пацан, а ты не пацан? С понтом завидуешь?!

Тот зашевелил губами, хотел было ещё сморозить какую-нибудь глупость, но Жорик уже залепил ему трубкой.

— Э, — кто-то увидел железяку в руке Жорика, — ты чё, совсем припух?

— И ты тоже хочешь?! — двинулся и к нему Жорик, но врезал не в голову, а под живот, после чего швырнул этого паренька на пол. — Ну? Кому ещё! Смелее, я сегодня добрый!

— А ты без кастета попробуй? — рискнул предложить этому отморозку кто-то третий из пятёрки приятелей.

— Да давай без кастета! — уже перешёл Жорик на визг. — Только выбирай, чем тебе все кости переломать: правой ногой, правой рукой, левой ногой, левой рукой, или одной головой?

Тот подумал-подумал…

— Давай быстрее, тормоз! У меня времени нет: кулаки больно чешутся.

— Головой! — не задумываясь ответил тот. — Одной головой!

— Одной головой?! Замётано! Давай, подходи, — встал Жорик в стойку, перед этим отбросив свою трубку в сторону.

Тот неуверенно двинулся на психопата, но не ожидал, что Жорик его схватит зубами за ухо и начнёт крутить вокруг себя, долго не отпуская.

— Может, поцелуемся, ты, «непацан»?! — рычал Жорик сквозь зубы, но никто ничего не слышал. Хотя, Жорик был прекрасно уверен, что говорит как всегда внятно. — Или ты, чё, засцал?! Гнида.

Тут отморозок не выдержал, отпустил на секунду его ухо и вцепился зубами своей жертве прямо в сонную артерию. Ну, точь-в-точь Граф Дракула!

Когда брызнула кровь, ребята отшатнулись. Тот, которому Жорик засадил трубкой под живот, уже отдышался и смог достать свою травматику. Он столько не за друга переживал, а за себя. Друг ему проиграл в карты и не отдаёт долг, поэтому он сам бы его с радостью придушил. Но вот то, что какой-то гопник ни с того ни с сего двинул ему трубкой… Этого снести было никак нельзя, и он выстрелил.

Но попал не по «гопнику», а по другу.

— Точнее целься, козёл! — проскрипел на секунду оторвавшийся от шеи Жора.

«Козёл?! — чуть не прокричал он это вслух. — Да ты за козла ответишь, овца!»

И он опять прицелился, стараясь улучить момент, чтобы не потратить ещё одну пулю на друга.