Добавить в моё избранное
23 мин, 58 сек 19818
Взять хотя бы мою бывшую женушку — невероятная была женщина, сколько при жизни перетерпела и все равно до конца перла вперед, как паровоз.
— В ваше время и мир был совершенно другим, — заметил Виктор, на ходу выискивая ключи в кармане.
— Что ж, это тоже правда, — улыбнулся старик.
Над козырьком подъезда выжидающе горел сиротливый фонарь, освещая путь к набору каменных ступеней. Дед Леня щелкнул кнопкой на зонтике. Ткань быстро сложилась, подобно крыльям огромной черной птицы. Виктор добрался до дверей первым, оставляя после себя вереницу мокрых следов. Старый замок заскрипел, механизм неохотно поддался и вернул ключ обратно. Мужчина дернул ручку на себя и отошел в сторону, пропуская старика вперед. Когда под натяжением пружины, дверь захлопнулась за их спинами, Виктор почувствовал огромное облегчение оттого, что прогулка закончена — по-осеннему дурацкая погода осталась позади. О ней напоминали лишь ботинки, полные воды, насквозь промокшая куртка и холодные капли, падающие на лицо с темно-каштановых прядей. Смахнув их ладонью, Виктор огляделся вокруг и вдохнул полной грудью смесь не самых прекрасных, но с детства знакомых запахов: «Home… sweet home!»
Каждый дом обладает своей душой, своими запахами, своей привлекательностью, своими историями, которые вносят в него жильцы по чуть-чуть многие годы. Дом, в который зашли они, отличался от остальных в этом районе прежде всего своей небольшой площадью. В нем было всего лишь три квартиры: первая принадлежала Валентину Михайловичу Родюкову, а остальные две — семье Дмитриевых. По задуманному плану, этот дом должен был полностью принадлежать им, но местной администрации показалось неразумным отдавать драгоценное свободное место одной семье, поэтому небольшой особняк был принудительно исправлен в многоквартирное жилище. Буквально в кровопролитной битве Дмитриевы выбивали свое имущество, и за последнее десятилетие смогли вернуть вторую квартиру обратно. Оставалось лишь выкупить у Родюкова недостающую часть, чтобы вернуть дому статус частного. Виктор, как единственный наследник, ни за что не стал бы упускать эту возможность и при каждом удобном случае напоминал старику, что он готов выкупить квартиру за любые деньги.
— Моя дочь хочет забрать меня к себе в Англию, — неожиданно начал старик, копаясь ключами в замке своей квартиры. — Не сейчас, а когда дом будет полностью готов. По ее словам, осталось совсем немного: наладить электричество, водоснабжение, отопление и сделать внутренний ремонт. Так что, думаю, где-то через годик мы засядем за стол переговоров, чтобы, наконец, дух Ангелины Васильевны смог упокоиться с миром. А то знаю я ее, поди, до сих пор в гробу переворачивается из-за того, что не успела собрать все стены воедино. И знаешь, порой по ночам я слышу, как измученно скрипят половицы в коридоре. Таким тяжелым шагом обладала только она…
Виктор невольно улыбнулся при упоминании имени своей бабушки и с теплотой вспомнил ее добрые голубые глаза, и нереально пробивной характер. Выражение «гвозди делать из этих людей» было как раз про нее.
— Спасибо, буду иметь в виду.
Попрощавшись с соседом, мужчина поднялся наверх по узкой винтовой лестнице. На первом этаже располагалось только жилище Родюкова плюс несколько подсобных помещений, в то время как самая прекрасная часть дома была на втором этаже. Там жил Виктор и еще таинственная девушка, снимающая у него пустующую квартиру. Он точно видел ее раньше, но сейчас ему казалось, что они не встречались никогда. Попытки поднапрячь память безуспешно провалились — образ, всплывавший в голове, как по волшебству, рассыпался еще до того, как он успевал его различить, да и имя квартирантки с трудом можно было произнести, не то что вспомнить. Оно вместе с фамилией должно было быть прописано в договоре.
Итак, чтобы не опозорится при встрече, ему придется перерыть целую кучу бумаг. Предверие раскопок заранее начинало давить на нервы. Тем более, что все документы были распиханы по большим картонным коробкам, и той же участи постигла большая часть одежды, книг и прочих житейских мелочей. Без того нерадостный вечер обещал растянуться на долгие часы. Налив себе большую чашку кофе для поднятия боевого духа, Виктор принялся за дело.
Около девяти часов утра тишину пронзили жуткие звуки пиликающего на все голоса мобильного телефона. Несложно угадать первое желание пробудившегося таким способом человека — смыть телефон в унитаз и, накрыв голову подушкой, послать все к лешему. Однако рука, как всегда, словно отдельный живой организм, тянется к тумбочке, чтобы нажать на зеленую кнопку принятия звонка. Спальню наполняет заспанный голос Виктора: «Да, я. Да, доброе… Но я же договаривался, что сегодня… Что ни день, то бардак! Ладно, еду. Что б вас»… Последнюю фразу он произнес уже гудкам, доносящимся из трубки. «Почему какая-то лабуда вечно происходит, когда я беру выходной?!» — кровать недовольно скрипнула, когда тяжелый кулак проехал ей по спинке.
— В ваше время и мир был совершенно другим, — заметил Виктор, на ходу выискивая ключи в кармане.
— Что ж, это тоже правда, — улыбнулся старик.
Над козырьком подъезда выжидающе горел сиротливый фонарь, освещая путь к набору каменных ступеней. Дед Леня щелкнул кнопкой на зонтике. Ткань быстро сложилась, подобно крыльям огромной черной птицы. Виктор добрался до дверей первым, оставляя после себя вереницу мокрых следов. Старый замок заскрипел, механизм неохотно поддался и вернул ключ обратно. Мужчина дернул ручку на себя и отошел в сторону, пропуская старика вперед. Когда под натяжением пружины, дверь захлопнулась за их спинами, Виктор почувствовал огромное облегчение оттого, что прогулка закончена — по-осеннему дурацкая погода осталась позади. О ней напоминали лишь ботинки, полные воды, насквозь промокшая куртка и холодные капли, падающие на лицо с темно-каштановых прядей. Смахнув их ладонью, Виктор огляделся вокруг и вдохнул полной грудью смесь не самых прекрасных, но с детства знакомых запахов: «Home… sweet home!»
Каждый дом обладает своей душой, своими запахами, своей привлекательностью, своими историями, которые вносят в него жильцы по чуть-чуть многие годы. Дом, в который зашли они, отличался от остальных в этом районе прежде всего своей небольшой площадью. В нем было всего лишь три квартиры: первая принадлежала Валентину Михайловичу Родюкову, а остальные две — семье Дмитриевых. По задуманному плану, этот дом должен был полностью принадлежать им, но местной администрации показалось неразумным отдавать драгоценное свободное место одной семье, поэтому небольшой особняк был принудительно исправлен в многоквартирное жилище. Буквально в кровопролитной битве Дмитриевы выбивали свое имущество, и за последнее десятилетие смогли вернуть вторую квартиру обратно. Оставалось лишь выкупить у Родюкова недостающую часть, чтобы вернуть дому статус частного. Виктор, как единственный наследник, ни за что не стал бы упускать эту возможность и при каждом удобном случае напоминал старику, что он готов выкупить квартиру за любые деньги.
— Моя дочь хочет забрать меня к себе в Англию, — неожиданно начал старик, копаясь ключами в замке своей квартиры. — Не сейчас, а когда дом будет полностью готов. По ее словам, осталось совсем немного: наладить электричество, водоснабжение, отопление и сделать внутренний ремонт. Так что, думаю, где-то через годик мы засядем за стол переговоров, чтобы, наконец, дух Ангелины Васильевны смог упокоиться с миром. А то знаю я ее, поди, до сих пор в гробу переворачивается из-за того, что не успела собрать все стены воедино. И знаешь, порой по ночам я слышу, как измученно скрипят половицы в коридоре. Таким тяжелым шагом обладала только она…
Виктор невольно улыбнулся при упоминании имени своей бабушки и с теплотой вспомнил ее добрые голубые глаза, и нереально пробивной характер. Выражение «гвозди делать из этих людей» было как раз про нее.
— Спасибо, буду иметь в виду.
Попрощавшись с соседом, мужчина поднялся наверх по узкой винтовой лестнице. На первом этаже располагалось только жилище Родюкова плюс несколько подсобных помещений, в то время как самая прекрасная часть дома была на втором этаже. Там жил Виктор и еще таинственная девушка, снимающая у него пустующую квартиру. Он точно видел ее раньше, но сейчас ему казалось, что они не встречались никогда. Попытки поднапрячь память безуспешно провалились — образ, всплывавший в голове, как по волшебству, рассыпался еще до того, как он успевал его различить, да и имя квартирантки с трудом можно было произнести, не то что вспомнить. Оно вместе с фамилией должно было быть прописано в договоре.
Итак, чтобы не опозорится при встрече, ему придется перерыть целую кучу бумаг. Предверие раскопок заранее начинало давить на нервы. Тем более, что все документы были распиханы по большим картонным коробкам, и той же участи постигла большая часть одежды, книг и прочих житейских мелочей. Без того нерадостный вечер обещал растянуться на долгие часы. Налив себе большую чашку кофе для поднятия боевого духа, Виктор принялся за дело.
Около девяти часов утра тишину пронзили жуткие звуки пиликающего на все голоса мобильного телефона. Несложно угадать первое желание пробудившегося таким способом человека — смыть телефон в унитаз и, накрыв голову подушкой, послать все к лешему. Однако рука, как всегда, словно отдельный живой организм, тянется к тумбочке, чтобы нажать на зеленую кнопку принятия звонка. Спальню наполняет заспанный голос Виктора: «Да, я. Да, доброе… Но я же договаривался, что сегодня… Что ни день, то бардак! Ладно, еду. Что б вас»… Последнюю фразу он произнес уже гудкам, доносящимся из трубки. «Почему какая-то лабуда вечно происходит, когда я беру выходной?!» — кровать недовольно скрипнула, когда тяжелый кулак проехал ей по спинке.
Страница
2 из 7
2 из 7
