Это было под утро в тумане

А три дня спустя, когда военная прокуратура закончила расследование инцидента, солдата отправили домой. В цинковом гробу.

Дверь открылась. На пороге стояла Малахитова — с двумя пакетами в левой руке. Из одного торчал каблук туфли.

— Что-то еще хотели, Маргарита Ивановна? — хмуро осведомился Васнецов.

Но Малахитова промолчала. Она смотрела на генерального директора ледяным, остановившимся взглядом. Васнецов обратил внимание, как заострились черты ее лица, а глубоко посаженные глаза ввалились еще больше. «Как мертвая», с ужасом подумал он. Затем Малахитова повернулась и ушла.

Минут через пять явился зам.

— Всё? — коротко спросил его Васнецов.

— Да, слава богу — отделались, — кивнул тот, и, не спрашивая разрешения, закурил. — Знаешь, пока мы ее караулили, я всё ждал, что она ко мне подскочит и прокусит артерию.

— Слушай, достал уже ныть, — вяло огрызнулся Васнецов. — Скажи спасибо, что я тебе не поручил ее об отставке уведомлять. Пропуск она сдала?

— Без понятия насчет пропуска. Начохраны ее провожал до выхода.

— На всякий случай предупреди, чтобы духу ее тут не было, что с пропуском, что без.

— Понял. Предупрежу.

— Ты сейчас предупреди. Да не по телефону, а лично на КПП сходи и скажи.

— Понял. Докурить можно?

— Нельзя, твою мать! И, это… Тарасова сейчас ко мне.

— Понял, — кивнул зам, торопливо гася в пепельнице окурок.

Васнецов уехал домой с тяжелым сердцем. Вёл машину в среднем ряду, не выше шестидесяти, потому что чувствовал, что плохо контролирует ситуацию на дороге. Нервное напряжение, скопившееся в ожидании этого дня, отпустило, но взамен пришла опустошенность. Тело налилось усталостью, а голова раскалывалась. До восьми часов он знакомился с выкладками Тарасова: новый главбух полагал, что большую часть дыр в бюджете пока еще можно заткнуть. Но Васнецов слушал Тарасова рассеяно, каждую минуту ловя себя на том, что его так и тянет обернуться к окну. Несколько раз он украдкой взглянул на улицу, но Малахитовой не увидел. И всё же был уверен, что она где-то там, на другой стороне дороги. Стоит и сверлит пронзительным взглядом его затылок.

— В общем и целом, непреодолимых кризисов не бывает, — добавил Тарасов, складывая свои бумаги в кожаную папку. — Бывают не выявленные причины, но причину вы уже не только выявили, но и устранили.

— Угу, — отстраненно кивнул Васнецов.

— Одно плохо, Валентин Григорьевич, — Тарасов помялся. — Она всех сотрудников перессорила. Нездоровый климат в коллективе. Деньги ведь воровала, из карманов прямо, из сумочек… Вы бы поговорили с людьми, а? Пусть успокаиваются.

— Я поговорю, — отозвался Васнецов.

Откровение о том, что Малахитова наживалась не только по-крупному, но и мелко крысятничала, выглядело сейчас маловажным. Важным сейчас не выглядело ничего. Уволив главбухшу, он будто потратил на это все силы, сколько было.

Ландшафтные дизайнеры-озеленители потрудились на славу, превратив элитный поселок в элитную экосистему: целый лес крупномеров всех сезонов посадки. Выйдя из машины, Васнецов вдохнул насыщенный кислородом воздух и впервые за последние дни не ощутил запаха дешевых духов, которыми пользовалась госпожа Малахитова. Запах преследовал его днем и ночью, но ночевал-то он дома, где, конечно, нога Малахитовой не ступала. Хотя из кабинета духам тоже давно пора выветриться. Едкий аромат разбудил в подсознании страсть к паскудным приключениям, которую нормальные люди в себе тщательно давят. А ведь Малахитова — сексуальная баба.

Если отбросить ее жуткие манеры и вспышки бешенства, она определенно привлекательна. Совсем недавно экс-главбухше исполнилось пятьдесят три года, к которым она сохранила точеную фигуру и рельефную задницу. «Предложи она мне переспать, — думал Васнецов, — я бы уже не смог ее уволить». Да, но, сталкиваясь с Малахитовой ежедневно, подобных заскоков он за собой не замечал. Кстати, почему? А, вот. Лицо. Ее лицо. Очень худое, слишком неподвижное, кости черепа едва обтянуты бледной кожей.

Васнецова едва не вырвало на ровно подстриженный газон. Само желание секса с Малахитовой несло в себе нечто некрофильское. Именно поэтому раньше таких диких идей у него не возникало. Всё равно, что по-серьезному задуматься о том, чтобы трахнуть покойницу. Только именно по-серьезному, не давая своей фантазии никаких поблажек. Вообразить себе ЭТО во всех деталях. И во всех, черт бы их побрал, последствиях.

Ненадолго его мысли потекли другим направлением. Шагая по гравиевой дорожке, он с завистью рассматривал роскошные двух — трехэтажные коттеджи в европейском стиле. Детишек во двориках выгуливали явно не мамаши, а наемные гувернантки. Стоящие у калиток машины все вместе тянули на бюджет небольшой республики. Со своей зарплатой генерального директора Васнецов не мог позволить себе поселиться в таком вот местечке.