Начало лета ознаменовалось двумя событиями, о которых Алик узнал с интервалом в полчаса. Одним утром, где-то в половине седьмого его выдернуло из тяжёлого похмельного сна дребезжание телефонного аппарата.
Добавить в моё избранное
9 мин, 45 сек 10069
На всякий случай Алик записал его телефон, хотя и сознавал, что таких денег не смог бы собрать никогда.
Дюша слушал друга, наблюдая, как за стеклом проносились чахлые, иссушённые жарой деревья. Трамвай, нелепо размалёванное чудовище, привёз их на другой конец города. Они вошли в пропахший мочой и бедностью подъезд с зияющим, навеки остановившимся лифтом и поднялись по щербатым ступеням на восьмой этаж. На стук открыла, ничего не спрашивая, грузная неухоженная женщина с младенцем на руках. Ещё двое мальчишек лет четырёх-пяти цеплялись за её мощные бёдра. От захламленной прихожей со свисающими со стен полосами обоев несло такой бедностью, что хозяева могли вообще не закрывать двери, уходя из дома. На зов женщины появился интеллигент. Сутулый, с мешками под глазами и перхотью на воротнике спортивного костюма, он узнал Алика и как-то смущённо заулыбался. Алика кольнула мысль, что они опоздали, но интеллигент пригласил их пройти в комнату. Он действительно собирался отнести аппарат в скупку, и не появись они, сделал бы это в ближайшие дни. В комнате стояла раскладушка с наваленными на ней горами тряпья, колченогий стол и допотопный отечественный телевизор на подоконнике. К телевизору был подключён он. «Dreamcatcher-3000», игровая приставка с внутренней памятью, способной вместить до пяти десятков игр. Покопавшись в тряпье на раскладушке, интеллигент выудил из него два джойстика, подсоединил к приставке, протянул контроллеры друзьям и нажал на кнопку включения. Увидев заставку на экране, Алик и Дюша испытали настоящий экстаз.
Выйдя из многоэтажки, Алик с коробкой подмышкой отправился к трамвайной остановке, Дюше же предстояло пройти пять кварталов до стоянки автобусов, следовавших в его район. Искушение тут же приступить к освоению «Дримкэтчера» было невероятно сильным, но ночью Дюшу ждала разгрузка ящиков, поэтому испытание аппарата решили отложить до следующего дня. Дома Алик почти сразу отправился в постель, надеясь во сне убить отделявшее его от сладостного момента время. Спал он плохо, постоянно просыпался и ходил на кухню пить воду из-под крана.
Дюша, мокрый и красный, явился к десяти утра. С вокзала он сразу отправился к Алику, пожертвовав заслуженным отдыхом после работы. Была проведена инспекция содержимого памяти приставки. Решили выбрать шесть игр с учётом того, что в среднем на прохождение одного проекта уходила неделя. За спиной у друзей были университетские коридоры и работа аналитиками в крупном банке, национализированном после переворота, так что кое-что в политике они понимали. По самым оптимистичным их прогнозам до начала войны оставалось два месяца, если же смотреть правде в глаза, то не более полутора. Сошлись на гоночном симуляторе, файтинге в древнегреческом антураже, двух стрелялках и мультяшной аркаде. Напоследок оставили «Мёртвую луну», венец творения разработчиков, с толпами зомби, умопомрачительным арсеналом оружия, логическими загадками и ночным городом, который нужно пройти до рассвета, чтобы успеть на корабль, увозящий немногих уцелевших после заражения. Игра была действительно сложной, и друзья рассудили, что могут и не успеть пройти её до конца, предпочтя перед этим насладиться другими проектами.
Теперь большую часть суток они проводили на полу с прилипшими к ладоням джойстиками. Дюша по инерции продолжал ходить на работу, откуда шёл прямиком к Алику, недолго дремал на продавленной тахте и вновь возвращался к «Дримкэтчеру». Время, которое Дюша тратил на загрузку и разгрузку составов, Алик использовал для походов на море, ритуальных прогулок, позволявших ему восстанавливать силы для продолжения виртуальных битв. Он выходил из дома с восходом солнца, когда на пляжах ещё не было толп горластых подростков в прыщах, с прилипшей к губам шелухой семечек и неумело сделанными татуировками на бицепсах и груди. Он приходил на побережье, недолго плавал в тёплой грязной воде и отправлялся в обратный путь.
Каждый день он сталкивался с всё новыми признаками приближавшегося конца. Они были повсюду, в заколоченных дверях магазинов, в кучах мусора, гниющих у обочин, в лицах постовых, а однажды он видел плававшую в придорожной канаве дохлую собаку с чудовищно раздутым животом. В аллее, ведущей к пляжу, Алик встречал старика в затрапезного вида штанах и мятой рубахе, молчаливо протягивавшего прохожим путеводители по городу, который уже было не спасти. Болезненного цвета кожа старика туго обтягивала его лысый череп с двумя хохолками седых волос, торчавших как уши летучей мыши. Однажды Алик, повинуясь неясному импульсу, протянул старику какую-то мелочь. Тот, не издав ни звука, сунул Алику в руку брошюру и, покачиваясь, побрёл дальше, даже не взглянув на деньги. Потом он исчез. Проходя по аллее, Алик представлял, как худые ноги старика в нелепых брюках торчат из дверей ванны, куда он зашёл, но так и не нашёл сил выйти.
В начале июля Алика едва не избили прыщавые парни в татуировках. Они шли ему навстречу в компании своих похожих на молодых свиноматок подруг.
Дюша слушал друга, наблюдая, как за стеклом проносились чахлые, иссушённые жарой деревья. Трамвай, нелепо размалёванное чудовище, привёз их на другой конец города. Они вошли в пропахший мочой и бедностью подъезд с зияющим, навеки остановившимся лифтом и поднялись по щербатым ступеням на восьмой этаж. На стук открыла, ничего не спрашивая, грузная неухоженная женщина с младенцем на руках. Ещё двое мальчишек лет четырёх-пяти цеплялись за её мощные бёдра. От захламленной прихожей со свисающими со стен полосами обоев несло такой бедностью, что хозяева могли вообще не закрывать двери, уходя из дома. На зов женщины появился интеллигент. Сутулый, с мешками под глазами и перхотью на воротнике спортивного костюма, он узнал Алика и как-то смущённо заулыбался. Алика кольнула мысль, что они опоздали, но интеллигент пригласил их пройти в комнату. Он действительно собирался отнести аппарат в скупку, и не появись они, сделал бы это в ближайшие дни. В комнате стояла раскладушка с наваленными на ней горами тряпья, колченогий стол и допотопный отечественный телевизор на подоконнике. К телевизору был подключён он. «Dreamcatcher-3000», игровая приставка с внутренней памятью, способной вместить до пяти десятков игр. Покопавшись в тряпье на раскладушке, интеллигент выудил из него два джойстика, подсоединил к приставке, протянул контроллеры друзьям и нажал на кнопку включения. Увидев заставку на экране, Алик и Дюша испытали настоящий экстаз.
Выйдя из многоэтажки, Алик с коробкой подмышкой отправился к трамвайной остановке, Дюше же предстояло пройти пять кварталов до стоянки автобусов, следовавших в его район. Искушение тут же приступить к освоению «Дримкэтчера» было невероятно сильным, но ночью Дюшу ждала разгрузка ящиков, поэтому испытание аппарата решили отложить до следующего дня. Дома Алик почти сразу отправился в постель, надеясь во сне убить отделявшее его от сладостного момента время. Спал он плохо, постоянно просыпался и ходил на кухню пить воду из-под крана.
Дюша, мокрый и красный, явился к десяти утра. С вокзала он сразу отправился к Алику, пожертвовав заслуженным отдыхом после работы. Была проведена инспекция содержимого памяти приставки. Решили выбрать шесть игр с учётом того, что в среднем на прохождение одного проекта уходила неделя. За спиной у друзей были университетские коридоры и работа аналитиками в крупном банке, национализированном после переворота, так что кое-что в политике они понимали. По самым оптимистичным их прогнозам до начала войны оставалось два месяца, если же смотреть правде в глаза, то не более полутора. Сошлись на гоночном симуляторе, файтинге в древнегреческом антураже, двух стрелялках и мультяшной аркаде. Напоследок оставили «Мёртвую луну», венец творения разработчиков, с толпами зомби, умопомрачительным арсеналом оружия, логическими загадками и ночным городом, который нужно пройти до рассвета, чтобы успеть на корабль, увозящий немногих уцелевших после заражения. Игра была действительно сложной, и друзья рассудили, что могут и не успеть пройти её до конца, предпочтя перед этим насладиться другими проектами.
Теперь большую часть суток они проводили на полу с прилипшими к ладоням джойстиками. Дюша по инерции продолжал ходить на работу, откуда шёл прямиком к Алику, недолго дремал на продавленной тахте и вновь возвращался к «Дримкэтчеру». Время, которое Дюша тратил на загрузку и разгрузку составов, Алик использовал для походов на море, ритуальных прогулок, позволявших ему восстанавливать силы для продолжения виртуальных битв. Он выходил из дома с восходом солнца, когда на пляжах ещё не было толп горластых подростков в прыщах, с прилипшей к губам шелухой семечек и неумело сделанными татуировками на бицепсах и груди. Он приходил на побережье, недолго плавал в тёплой грязной воде и отправлялся в обратный путь.
Каждый день он сталкивался с всё новыми признаками приближавшегося конца. Они были повсюду, в заколоченных дверях магазинов, в кучах мусора, гниющих у обочин, в лицах постовых, а однажды он видел плававшую в придорожной канаве дохлую собаку с чудовищно раздутым животом. В аллее, ведущей к пляжу, Алик встречал старика в затрапезного вида штанах и мятой рубахе, молчаливо протягивавшего прохожим путеводители по городу, который уже было не спасти. Болезненного цвета кожа старика туго обтягивала его лысый череп с двумя хохолками седых волос, торчавших как уши летучей мыши. Однажды Алик, повинуясь неясному импульсу, протянул старику какую-то мелочь. Тот, не издав ни звука, сунул Алику в руку брошюру и, покачиваясь, побрёл дальше, даже не взглянув на деньги. Потом он исчез. Проходя по аллее, Алик представлял, как худые ноги старика в нелепых брюках торчат из дверей ванны, куда он зашёл, но так и не нашёл сил выйти.
В начале июля Алика едва не избили прыщавые парни в татуировках. Они шли ему навстречу в компании своих похожих на молодых свиноматок подруг.
