19 мин, 46 сек 5491
Обезьяну вставляли так, чтобы торчала только ее голова, но и ею она вряд ли смогла бы сильно пошевелить — еще одно устройство зажимало ей голову, как в тисках. Тело тоже плотно сидело в ящичке.
По мере наполнения зала этими экзотическими блюдами, усиливался шум и визги, издаваемые обезьянами. Даже туземный бубен, в который с силой ударял черномазый оркестрант, не мог заглушить их отчаянных воплей.
— Боже, что это?— затрепетала Инга, но не получила ответа.
Поднесли и им. Ловко и непринужденно официант раскрыл ящичек, так же ловко и привычно втиснул туда обезьяну и быстро, заученным движением захватив ее за виски, зажал в струбцину. Обезьяна уставилась на Ингу.
— Мне страшно, Макс.
— Цыпочка, здесь приличное общество.
— Мне тоже первый раз было не по себе, — снисходительно усмехнулась Мэри.
— Она даже чуть в обморок не упала, — захохотал Майкл. — А тут нет ничего страшного. Главное — сразу в висок. Смотрите, Макс, — и Майкл стал показывать Максу как правильно и наверняка метить в обезьяну. Макс слушал его с нескрываемым любопытством, взглядом обшаривая на своей обезьяне места, о которых рассказывал ему Майкл. Инга совершенно не могла слушать. Она смотрела на свою обезьяну и ужасалась. Эта густая челка, эти маленькие ушки. Боже, зачем она здесь? Инге захотелось прикоснуться к ней (её обезьянка казалась самой смирной), но стоило ей только приблизить свой палец, как обезьяна злобно зыркнула на нее и звонко лязгнула острыми зубами. Инга в испуге отпрянула.
— Осторожно, Инга, они на грани помешательства. Вы могли остаться без пальца, — Майкл был абсолютно спокоен.
Меж тем удары бубна учащались, обезьяньи крики заполонили всё побережье. Казалось, все тропики и сам океан завизжали этими обезьяньими отрывистыми, душераздирающими криками.
— Слегка накрените болваночку, — меж тем продолжал Майкл, — и раз!— ударил свою обезьяну в висок. Та, видно, не ожидала, а может, была уже готова ко всему: резко дернула головой и закатила глаза.
Также точно, как и Майкл, стукнула Мэри.
— У меня это даже лучше получается, чем у Майкла, — заулыбалась она мило Максу. Инга, ничего не соображая, смотрела то на неё, то на Макса.
— Макс! Макс!— умоляюще просила она Макса.
— Не мешай, цыпочка, — Макс был сильно увлечен. Он замахнулся, потом передумал. — Нет, помажу это место сначала соусом, не то промахнусь.
— Соусом?— засмеялся Майкл. Он нашел остроумной эту выдумку Макса.
— Вы, мужчины, все такие ужасные фантазеры, — сказала с нежностью Мэри, кладя свой молоточек на стол.
Инга посмотрела вокруг. И слева, и справа довольные, с горящими от свечей глазами, люди разбивали обезьянам головы. Дамы с особым восторгом подхватывались с мест, хлопали в ладоши, примеривались к своим «блюдам». Тут же подскакивали официанты и вскрывали обезьянам черепа.
— Ну что же ты, Инга?— Макс со второго раза умертвил свою обезьяну и теперь поторапливал Ингу.
— Макс, — снова умоляюще произнесла Инга.
— Инга, детка, это совсем не страшно.
— Девочка моя, — встрял Майкл, — поверьте мне, есть вещи пострашнее убийства каких-то там обезьян.
— Убийства? Убийства?!— Это слово, как током, поразило Ингу. Как же ещё можно было назвать подобную процедуру?
— Ну, умерщвления, — без особой патетики произнес Майкл, быстро откуда-то выудил фотоаппарат и навел объектив на неё:
— Это событие надо зафиксировать для истории.
Инга поверить не могла в происходящее. Неужели они все были такие бездушные и циничные? И её Макс тоже!
Его слова доносились до неё, как будто издалека:
— Инга, Инга, успокойся. Возьми молоток, не бойся.
Инга опять посмотрела на свою обезьяну. Та, не отрываясь, глядела на нее. Вдруг она снова завизжала, стала выкручиваться, клацать зубами, стучать ногами в стенки ящичка.
— Ну же, Инга, смелее!
— Смелее!— в один голос сказали Майкл, Макс и Мэри.
В это мгновение Инге показалось, что только на нее смотрят все посетители, оркестранты и все мертвые обезьяны. — Смелее!
К бубну присоединилась труба и завыла на самой высокой ноте.
— Ну!
Инга ничего уже не понимала, мир будто перевернулся для неё вверх ногами. Она ударила наотмашь, но только немного содрала с виска обезьяны кожу.
— Сильнее!
Обезьяна, почуяв приближение смерти, неистово заметалась, осатанела, стала еще пуще щериться и лязгать зубами. Инга еще раз жахнула, но промахнулась, попала куда-то в темечко. Голова её закружилась, краем глаза она увидела, как на соседнем столике уже, предвкушая удовольствие, достают маленькой чайной ложечкой обезьяньи мозги.
Они же едят их! Едят! Вы, толстобрюхие, толстогубые, и широкозадые!
«Я же говорил тебе, Инга: здесь тебе не место… — Куда ты едешь, дурочка!
По мере наполнения зала этими экзотическими блюдами, усиливался шум и визги, издаваемые обезьянами. Даже туземный бубен, в который с силой ударял черномазый оркестрант, не мог заглушить их отчаянных воплей.
— Боже, что это?— затрепетала Инга, но не получила ответа.
Поднесли и им. Ловко и непринужденно официант раскрыл ящичек, так же ловко и привычно втиснул туда обезьяну и быстро, заученным движением захватив ее за виски, зажал в струбцину. Обезьяна уставилась на Ингу.
— Мне страшно, Макс.
— Цыпочка, здесь приличное общество.
— Мне тоже первый раз было не по себе, — снисходительно усмехнулась Мэри.
— Она даже чуть в обморок не упала, — захохотал Майкл. — А тут нет ничего страшного. Главное — сразу в висок. Смотрите, Макс, — и Майкл стал показывать Максу как правильно и наверняка метить в обезьяну. Макс слушал его с нескрываемым любопытством, взглядом обшаривая на своей обезьяне места, о которых рассказывал ему Майкл. Инга совершенно не могла слушать. Она смотрела на свою обезьяну и ужасалась. Эта густая челка, эти маленькие ушки. Боже, зачем она здесь? Инге захотелось прикоснуться к ней (её обезьянка казалась самой смирной), но стоило ей только приблизить свой палец, как обезьяна злобно зыркнула на нее и звонко лязгнула острыми зубами. Инга в испуге отпрянула.
— Осторожно, Инга, они на грани помешательства. Вы могли остаться без пальца, — Майкл был абсолютно спокоен.
Меж тем удары бубна учащались, обезьяньи крики заполонили всё побережье. Казалось, все тропики и сам океан завизжали этими обезьяньими отрывистыми, душераздирающими криками.
— Слегка накрените болваночку, — меж тем продолжал Майкл, — и раз!— ударил свою обезьяну в висок. Та, видно, не ожидала, а может, была уже готова ко всему: резко дернула головой и закатила глаза.
Также точно, как и Майкл, стукнула Мэри.
— У меня это даже лучше получается, чем у Майкла, — заулыбалась она мило Максу. Инга, ничего не соображая, смотрела то на неё, то на Макса.
— Макс! Макс!— умоляюще просила она Макса.
— Не мешай, цыпочка, — Макс был сильно увлечен. Он замахнулся, потом передумал. — Нет, помажу это место сначала соусом, не то промахнусь.
— Соусом?— засмеялся Майкл. Он нашел остроумной эту выдумку Макса.
— Вы, мужчины, все такие ужасные фантазеры, — сказала с нежностью Мэри, кладя свой молоточек на стол.
Инга посмотрела вокруг. И слева, и справа довольные, с горящими от свечей глазами, люди разбивали обезьянам головы. Дамы с особым восторгом подхватывались с мест, хлопали в ладоши, примеривались к своим «блюдам». Тут же подскакивали официанты и вскрывали обезьянам черепа.
— Ну что же ты, Инга?— Макс со второго раза умертвил свою обезьяну и теперь поторапливал Ингу.
— Макс, — снова умоляюще произнесла Инга.
— Инга, детка, это совсем не страшно.
— Девочка моя, — встрял Майкл, — поверьте мне, есть вещи пострашнее убийства каких-то там обезьян.
— Убийства? Убийства?!— Это слово, как током, поразило Ингу. Как же ещё можно было назвать подобную процедуру?
— Ну, умерщвления, — без особой патетики произнес Майкл, быстро откуда-то выудил фотоаппарат и навел объектив на неё:
— Это событие надо зафиксировать для истории.
Инга поверить не могла в происходящее. Неужели они все были такие бездушные и циничные? И её Макс тоже!
Его слова доносились до неё, как будто издалека:
— Инга, Инга, успокойся. Возьми молоток, не бойся.
Инга опять посмотрела на свою обезьяну. Та, не отрываясь, глядела на нее. Вдруг она снова завизжала, стала выкручиваться, клацать зубами, стучать ногами в стенки ящичка.
— Ну же, Инга, смелее!
— Смелее!— в один голос сказали Майкл, Макс и Мэри.
В это мгновение Инге показалось, что только на нее смотрят все посетители, оркестранты и все мертвые обезьяны. — Смелее!
К бубну присоединилась труба и завыла на самой высокой ноте.
— Ну!
Инга ничего уже не понимала, мир будто перевернулся для неё вверх ногами. Она ударила наотмашь, но только немного содрала с виска обезьяны кожу.
— Сильнее!
Обезьяна, почуяв приближение смерти, неистово заметалась, осатанела, стала еще пуще щериться и лязгать зубами. Инга еще раз жахнула, но промахнулась, попала куда-то в темечко. Голова её закружилась, краем глаза она увидела, как на соседнем столике уже, предвкушая удовольствие, достают маленькой чайной ложечкой обезьяньи мозги.
Они же едят их! Едят! Вы, толстобрюхие, толстогубые, и широкозадые!
«Я же говорил тебе, Инга: здесь тебе не место… — Куда ты едешь, дурочка!
Страница
5 из 6
5 из 6