Эстафета огня

Многим доводилось видеть и даже трогать портфели, ремни и ботинки, выделанные из крокодильей кожи, но хвосты… а если их ещё и опустить в бочку с мазутом. Однако, именно этот странный образ родился в сознании Романа, когда он рассматривал полуразрушенную стену сгоревшего деревенского дома.

Бревенчатая стена в одном месте прогорела более основательно, и обугленные брёвна истончались здесь острым конусом. Видимо, пожарные успели спасти от огня часть стены, которая продолжала держать бесполезную выжженную коробку, нависшую над зарослями сорной травы мрачным памятником беспощадной стихии. В почерневшей стене теперь зияла огромная дыра, обрамлённая частоколом прогоревших брёвен. Древесина обуглилась и растрескалась чёрными квадратами, прореженными щелями-складками. Совсем, как крокодилья кожа.

Роман представил десятки хищников, вмурованных в стену, которые вот-вот начнут размахивать хвостами, словно кнутами, норовя сбить с ног любопытного человека. Роман и был любопытным. И, несмотря на богатое воображение, любопытство оказалось сильней. Роман, спрятав ладони в рукавах куртки, продрался сквозь заросли высокой крапивы, и шагнул в чёрную прореху.

Зачем? Что его так манило в горелое нутро старого дома, в утробу призрака чужого жилища? Роман сам не мог толком ответить на этот вопрос, но старался исследовать каждое пепелище, встреченное в запустелых деревеньках, щедро раскиданных вдоль маршрутов его командировок. Возможно, он надеялся, что в суматохе пожара хозяева могли забыть что-то ценное. И этот клад ждёт теперь под ворохом пепла нового хозяина — счастливца, от которого требуется лишь не испугаться и войти в логово чёрных крокодилов, в гулкую нору, провонявшую дымом на десятки лет вперёд.

Удалось ли что-то найти? Ничего особенно ценного — лишь пару подсвечников, да старый утюг, работающий на углях. Однако, страсть не вытравишь, как бородавку. Впрочем, Роман и не пытался — вот и теперь, осторожно осматривая горелые балки, он вошёл в остро пахнущий гарью угольный мешок, бывший некогда светлым и уютным домом. Однако, и здесь под ногами валялся лишь бесполезный мусор, густо присыпанный чёрной пылью. Источником блеска, замеченного ещё снаружи, оказалась всего лишь бутылка, причём расплавленная, словно свеча — бесформенный ком стекла с торчащим горлышком.

Похоже, жар внутри дома был неимоверный, если стекло так расплавилось. Тем больше удивился Роман, когда светлое пятно в дальнем углу оказалось пластмассовой куклой. Причём, это подобие человека явно побывало в огне, так как волосы были опалены и поплавлены, а от платьица остался лишь обгорелый воротник. Однако, всё остальное сохранилось без повреждений — бесполое туловище и подвижно сочленённые с ним руки, ноги. Не утратила формы и пухлощёкая голова размером с хороший кочан капусты.

Впрочем, Роману уже приходилось удивляться по этому поводу — почти на каждом пожарище валялись целёхонькие куклы в самых расхристанных позах. Чудеса, да и только. Взяв куклу в руки, Роман заметил, что вместо одного глаза зияет чёрный провал. Другой же глаз распахнулся, махнув щёткой длинных ресниц, и сверкнул прозрачной роговицей, укрывшей, на удивление тщательно прорисованную, радужку небесно-голубого цвета.

Стало немного жутко от этой грубой пародии на жизнь в логове смерти, но Роман не удержался и подмигнул в ответ. Надо же — до сих пор работает. Вот и ему пора на работу. Здесь нет ничего интересного — всё, что не унесли, то сгорело. Так и придётся работать ветеринаром до самой пенсии — разъезжать на стареньком «Урале» с коляской по деревням и фермам. Ну, почему ему так не везёт? Ведь кто-то выигрывает миллионы в лотерею, получает неожиданное наследство и находит клады, всего лишь ковырнув землю носком ботинка. Почему не он?

Роман ковырнул сапогом жирную сажу. Ничего! Он разочарованно взмахнул руками и едва не прикусил язык от ужаса — чудовищно-скрипучий голос тонко пропищал: «Маа-маа». Кукла! Движение привело в действие механический голос старой игрушки. Но до чего же мерзким голосом наделил создатель, неизвестный рабочий уже несуществующей фабрики, эту пластмассовую девчонку. Роман отшвырнул куклу прочь, точнее, попытался это сделать, но та словно прилипла к ладони. Ладонь нагрелась, и Роман с ужасом и отвращением наблюдал, как пластмасса начала плавиться, липко обжигая кожу.

Снова раздался мерзкий механический писк, уже не пытаясь сложиться в простейшее слово. Пищалку заклинило на одной, отвратительной и жуткой, ноте. Не в силах посмотреть в глянцево-голубую пестроту глаза, Роман заметил, как, расплавляясь, маленькие губы растягиваются в подобие мерзкой улыбки. Продолжая безуспешные попытки стряхнуть чудовище, Роман обречённо наблюдал, как распахивается пластмассовый зев, как в нём вырастают огромные крокодильи зубы. Продолжая пищать, кукла сомкнула челюсти на руке человека, прямо на сгибе локтя.

Роман вскочил в своей постели, задыхаясь от страха, и, с трудом уняв сердцебиение, отключил зуммер будильника.