После ночи всегда наступает рассвет — это непреложное правило мирозданья. Но для меня солнечный свет перестал существовать. Лишь тьма. Если ты читаешь сейчас эти строки, то, скорее всего, меня уже поглотила эта неприступная тьма. Я пишу это, забившись в полуразвалившуюся туалетную комнату дешёвого мотеля, чтобы предупредить тебя, помочь тебе выжить в этом безумном мире.
Добавить в моё избранное
19 мин, 31 сек 4663
Ничего не происходило. Лишь кровь боем барабанов стучала в ушах, а ладони начали чесаться. Приготовившись сражаться за свою жизнь — клянусь, я был готов вцепиться в глотку любому, кто мог оказаться рядом — я обернулся.
Никого.
Пустая улица, закутавшаяся во тьму, как в вуаль. Когда-то, это место могло быть обычной проезжей дорогой. Но теперь дорожное полотно было больше похоже на потрескавшуюся от недостатка влаги почву. По обеим сторона пустыми глазницами окон меня внимательно разглядывали дома. Правый — пятиэтажка, в некоторых местах покрытая плесенью и багровыми подтёками. На уровне третьего этажа зияла огромная дыра, в которую спокойно могла проехать средних размеров легковая машина. Левый — некогда должен был быть братом близнецом своего соседа, но теперь от него осталось лишь полтора этажа. Кто-то словно наискось с невиданной силой ударил по строению, оторвав большую его часть. На первом этажа, некогда был магазин — часть большого, во всю стену, стекла, всё ещё поблескивала, отражая только ему видимые блики серого света.
Только тогда, опустошённый, разглядывающий эти пугающие остовы жилых домов, я понял, что Ночь не такая уж непроглядная. Какой-то лёгкий, неощутимый свет, лился откуда-то, заполняя улицу. Его можно было бы назвать лунным, но на небе не было ничего, кроме черноты. Быть может, ночное светило закрыто тучами?
Мою ногу, как, оказалось, обвила вовсе не чудовищная змея-убийца, а всего лишь длинный телефонный кабель, в котором я запутался, споткнувшись о трещину в асфальте. Дрожащими руками, я принялся лихорадочно освобождаться от пут. Влажные от пота и крови ладони, скользили по шершавой резине изоляции. Наконец, моя нога была свободна. Поднявшись, я пошёл. Как можно дальше от этого проклятого парка, — думалось мне. Идти посередине улицы — переступая через мусор; перешагивая через глубокие трещины в асфальте; обходя покарёжанные проржавевшие остовы машин — было не рационально. Но мне совершенно не хотелось жаться к пустым, мёртвым домам, нависшим на меня с обеих сторон. Оставалось лишь одно — идти по самому краешку тротуара, на границе между проезжей частью и пешеходной. Только теперь я знаю, что этот совершенно необоснованный поступок спас мою жизнь.
В каждом пустующем окне, за каждой дряхлой дверью мне мерещились невиданные чудовища. До слуха то и дело доносился пробирающий до костей вой, но он был столь далёк и нереален, что едва-едва пробивался сквозь тишину. Мне было страшно, противно, меня колотил мелкий озноб, а каждый сустав отдавался болью от малейшего движенья. Но остановка тогда казалась мне верным путём в могилу. Всё, о чём я грезил в тот момент — это найти какой-нибудь укромный уголок и свернуться там, почувствовав себя в безопасности хоть на мгновение.
Я хочу, чтобы ты понял, что в Ночи нет безопасных мест. В каждом проулке тебя ждёт смерть. Из каждого окна на тебя смотрят голодные глаза. Каждая тень может оказаться последним, что ты увидишь в своей жизни. Помни об этом.
Вдалеке мне почудился высокий сгорбившийся силуэт. Застыв на месте, я вглядывался в него, силясь разглядеть признаки жизни; вслушивался, пытаясь уловить тяжёлое дыхание неведомого хищника.
Вдруг, меня всего встряхнуло. Это было похоже на разряд электрического тока. Сорвавшись с места, я сиганул в сторону, больно ударившись об асфальт плечом. Подполз и прислонился спиной к мусорному баку. Кажется, это была автобусная остановка. Теперь, от опасности меня закрывала груда металла, подо мной было битой стекло, а где-то там притаился хищник.
Сердце колотиться как бешенное. На лбу проступил пот, а в многострадальные ладони впились осколки стекла. Я застыл, стараясь не дышать, вслушиваясь в звон тишины. Меня здесь нет, меня здесь нет, меня здесь нет, — принялся повторять я мантру про себя. Сейчас оно подойдёт — конечно, меня заметили — чтобы заглянуть за нагромождение металла и дерева, дабы воочию лицезреть свой ужин.
Меня здесь нет.
Что же здесь происходит? Куда меня занесло?
Меня здесь нет.
Почему я до сих пор жив?
Время шло, но ничего не менялось. Лишь моё тяжёлое горячее дыхание обжигало ладонь, которой я прикрывал свой рот. Тишина.
Аккуратно, стараясь не издавать ни звука, я сел на корточки. Держась рукой за останки металлического столба, неспешно приблизился к краю своего укрытия. Нужно выглянуть. Удостовериться. Проверить.
В висках стучит кровь, а на лбу выступил холодный пот. Я весь был липкий от страха. Он сковал меня, опутал склизкими щупальцами, забираясь в душу. Забыв обо всём, я осторожно выглянул. Лишь одним глазком гляну.
Ничего не изменилось. Не было оскалившейся пасти, из которой сочиться вязкая слюна. Не было горящих голодом глаз. Ничего. Улица безмолвна, и лишь тьма продолжала жить какой-то своей непостижимой жизнью.
Неужели мне показалось?
Поднявшись, я огляделся, силясь уловить хоть какое-то движение.
