Боже, комедия твоя

Однажды вечером в дом является, среди прочих, смутно знакомая особа. Все идет своим чередом, но в какой-то момент она замечает арлекина и всматривается в него, так долго и пристально, что это становится неприличным.

— Да ведь это моя кукла, — сообщает она в конце концов, удивленным и слегка негодующим тоном. — А я все думала: куда она подевалась?

Арлекин закрывает глаза и перестает слушать. Он и так знает, что будет дальше.

В комнате все так же сумрачно и уютно, как ему помнится, может быть, чуть тесно. Его сажают на прежнее место, но сквозняк из открытого окна уже не кажется особенно холодным. Куклы, затаив дыхание, ждут, когда за хозяйкой закроется дверь, чтобы осыпать арлекина градом вопросов. В окна забирается мягкий свет заходящего солнца; видно, как в лучах танцуют пылинки. Пахнет чем-то сладким. Кажется, из дальних странствий он наконец вернулся домой. Здесь будет так покойно… Арлекин усаживается поудобнее, скрестив ноги, и уже набирает полную грудь воздуха, чтобы рассказать чудесную историю о своих приключениях, как вдруг перед ним проносится видение из далекого будущего.

Его собственный, но скрипучий, как дверные петли, голос произносит:

— … И тогда водитель открыл переднюю дверь и сказал мне: «Садись, приятель, прокачу с ветерком»…

— Да заткнись ты, — легко бросает хорошенькая куколка, совсем новая. — Задолбал старикашка, — обращается она к остальным, — все одно и то же, одно и то же! Хоть бы что новое придумал, сказочник!

Так ничего и не сказав, арлекин выдыхает. Обводит взглядом полутемную комнату, лица кукол. Одна из них слушает его особенно внимательно. У нее каштановые локоны, нежные розовые губы и не по-детски серьезные глаза.

Арлекин подмигивает ей и одним рывком переваливается через карниз.