Балбес, попрыгунья и гостеприимный блондин с исправимыми недостатками

— И мальчиков не порют… ят? Не выпарывают.

Девочка Лена немного задрала нос, радуясь, что справилась со сложным словом, и брат дёрнул её за торчащий из-под берета длинный хвост. Лошадиный прям.

Внутри дома было как внутри торта — белое с розовым. И с вилюшками. В вилюшках на потолке были люстры. Прозрачные, с густыми стекляшками-льдинками. Эх, одну да об другую — звону б было! Чудищу до потолка — только руколапой махнуть. Может, для того и вешал… весил? Тьфу.

В вилюшках на полу лежали ковры. Небольшие. И вилюшки, как выяснил мальчик Федя, были нарисованными. Он попытался поддеть одну ногой и чуть не упал, проехав ногой вперёд.

Коварный торт.

— Садитесь, садитесь, сейчас будем пить какао!

Чудище засуетилось вокруг круглого, белоснежной скатертью крытого стола. Подсадило детей на высокие табуреты. Ленка при этом взвизгнула, а Федя, хоть и страшно было очень, сдержался. Но страшно — потому что неожиданно. А так словно на лифте прокатился. Руколапы мягкие, тёплые. Как у мамы! Только больше.

— Федь, он самовар принесёт?

— Увидим.

— Ты видел самовар?

— Видел.

— Врёшь!

— В музее.

— Это не считается!

— Почему?

— Он там не настоящий!

— Нет! Настоящий!

— А его включали?

— Вот ещё, для всех включать будут… Он же старый!

— Ага-ага! Ооооой! За что?

— Надо значит.

Федя предусмотрительно отклонился назад. Ручки коротки — не дотянется.

Лена пару раз всхлипнула для приличия и закончила мысль:

— Там на кранике такая ручка классная, я б покрутила…

Гостеприимное чудище принесло сразу два подноса в двух руколапах — на зависть любому официанту… ну, кроме тётенек, которые разносят в кружках э… нектар. Это-другая-история-детям-пока-рано! В общем, они разносят много и сразу. Не роняют и не расплёскивают. Чего и вам желаю.

На подносах был и какао растворимый, и сахар, и два блюда с расписными мастикой и глазурью имбирными печеньями, и пахло от этих печений одуряюще! Лучше, чем из самой лучшей кондитерской! Были печенья-домики, печенья-люди, печенья-зайчики, печенья-котики и даже печенье-ёлочка! Наверное, с нового года осталось. Долго, конечно, лежало, но… может и оно вкусное?

А вот самовара, самовара и не было. Девочка Лена тяжело вздохнула. И тут опять впору вспомнить котов, и опять поймут не все… Чудище притащило электрический чайник. Не весь, конечно. Верхнюю часть. Ну, то есть без греющего блина.

— Дети, вам сколько ложек какао? А сахара? — засуетилось чудище.

— Три того и три другого, — солидно сказал мальчик.

— Мама разрешает так много? — засомневалось чудище.

— Я сам себе насыпаю.

— Какой ты самостоятельный… А как тебя зовут мама и папа?

— Балбес, — буркнул мальчик Федя. — А эту — попрыгуньей.

— Балбес и Попрыгунья… Очень неожиданно, дети. Попрыгунья, осторожнее с кипятком!

Остывало какао на обожжённых языках, хрустели печения на молочных зубах, а чудище сидело на великанском табурете, уперев подбородок в ладошку, качало ногой под столом и напевало что-то вроде:

— Ай, люли-люли-люли,

Люди гробик понесли.

Пронесли его немножко

Мимо строго окошка,

Где сидела злая кошка,

А потом — за край земли…

— Добавочки хотите?

— Я — да, — сказала девочка Лена. Она кушала деликатно.

— А я — нет, — сказал объевшийся мальчик Федя. Он-то и съел почти все печенья.

Чудище утопало на кухню, погремело там и вернулось с упаковкой мороженого.

— Нет, я, наверное, тоже хочу, — решил мальчик.

Когда они скушали почти всё мороженое, короткий весенний день подошёл к концу, дети слезли с табуретов и стали прощаться.

— Не поздно? Родители не заругают? — беспокоилось чудище.

— Да нет, они только-только с работы должны вернуться, — махнул рукой мальчик Федя.

— В воскресение жду вас всех к себе. Вы какую кухню предпочитаете?

— Чтобы съе.. все… всесдобно и вкусно, — улыбалась девочка.

Они замотались шарфиками, надели резиновые сапожки, и тут девочка Лена вспомнила, что вежливые люди благодарят за угощение. Да и чудище оказалось совсем не страшным, к зубам и голосу можно было привыкнуть… ну, почти. И вообще, главное — что у человека внутри! Душа, вот что главное. Так и бабушки и родители говорят, не станут же они все врать. У чудищ тоже наверное главное, да?

— Спасибо большое! Ой, не спросила вашего имени. Вы — йе… йе…

— Ты подавилась? — чудище всплеснуло руколапами. — Врача позвать?

— Йе… ти?

— Что?!

— Ну, вы же ей-ти, да?

— Что?!

— Да не ей-ти, а ей-ху!