— Слушай, сделай музыку погромче, — нетерпеливо повторила Соня. Витёк наконец-то откликнулся на просьбу, и теперь ритм транса толчками отдавался в сердце.
Добавить в моё избранное
6 мин, 4 сек 17076
Было первое января. Соня с друзьями справляли Новый год на даче у Костика — в старом-престаром деревенском доме.
Русская печка жарила вовсю, и парни обнажились до пояса. То ли ещё будет, — подумала Ленок и хихикнула.
— Чего улыбаешься? — поинтересовалась Яна.
— В предвкушении, — ответила Ленок, указывая подбородком на танцующих парней.
И предвкушать действительно было что. В программе праздника: водопад шампанского, дорогущий коньяк, водка, собственные настойки на чистейшем спирту; фрукты, икра, жирная солёная сёмга; индийская травка, экстези и бесконечные диски с музыкой в стиле транс. И самое главное — уже давно сроднившаяся компания: Костик с Яной, Витёк, Соня. Ленок была давней подругой Яны.
Девчонки готовили салаты: по отходняку еда исчезает, как гуманитарный груз в эпицентре происшествия. Парни танцевали, раззадоривая организм перед принятием всяких химикатов.
Соне показалось, что за дверью кто-то шумит, и пришлось прокричать парням: За дверью что-то скрипит! Посмотри!
Витёк открыл дверь небольшой комнаты, вместившей в себе пятерых человек, и к ним присоединился жирный чёрный кот. Он по-хозяйски вспрыгнул на свободный стул и стал выжидающе и умоляюще поглядывать на кусок докторской колбасы.
— Жирное говно! — возмутился Витёк. — Пшёл отсюда!
И он бесцеремонно схватил кота и пинком отправил его за дверь.
Девчонки, возмущённые поступком Витька, стали читать ему мораль. А Ленок поинтересовалась: Хоть чей это? Но ни Костик, ни Яна не знали и более того — видели этого кота впервые.
К одиннадцати вечера хавчик был готов, девчонки тоже успели нарядиться. Транс не затихал ни на минуту, но слух уже к нему привык, и теперь тишина резала бы ухо.
Парни выпили по таблетке, чтобы быть готовыми в полночь. Соня с Яной уже во второй раз тянули дым индийской растительности. Ленок, истекая слюной, поглядывала на теплеющую, покрытую капельками, бутылку водки. За дверью в комнату все услышали явственное царапанье.
— Опять говно! — крикнул Витёк, подбежал к двери и резко раскрыл её, чтобы раз и навсегда вышвырнуть кота.
Чёрный ком молниеносно вскочил на Витька и вцепился ему когтями в лицо, Витёк взвыл матом, отодрал шипящего кота и с силой бросил его в сторону раскаленной печки. Опаленный кот тонко мяукнул, метнулся на пол и снова на Витька — теперь на ногу. Костик тем временем нашел старый дедов костыль и смог так пихнуть им кота, что тот снова оказался на полу, где Костик добил его точным ударом по голове. Девчонки приросли к стенам, Витёк уже сидел на стуле, держась за лицо. Таблетки начали действовать, и Костик, отбросив окровавленный костыль, не помня себя задергался в такт музыке, закатывая глаза и смотря на всех подергивающимися белками. Вдруг истерично заржал Витёк; скалясь, стал размазывать по лицу капающую и засыхающую на волосах груди кровь. Яна опомнилась и побежала за аптечкой. Ленок заплакала. Соня застыла с бессмысленным от действия травки взглядом.
Яна с трудом обработала сопротивляющемуся Витьку кошачьи порезы. Кровь прекратила сочиться, и Витёк как ни в чем не бывало принялся дёргаться в такт трансу. В центре комнатки два парня с неестественной скоростью дергались под транс-музыку, и страшно лежала между ними неподвижная окровавленная кошачья туша. Ленок тихо плакала, отвернувшись к стенке. Соня не двигалась, застыла. Яна вошла в комнату с ржавой лопатой и ведром, пошла к трупу. Костик дернулся на звук её шагов и, бешено посмотрев на застывшую Янку кровавыми от лопнувших сосудов глазами, угрожающе предупредил: Не лезь. Затем закатил зрачки и опять стал дёргаться под музыку.
Яна шагнула назад, уронила на пол лопату и ведро, взяла тарелку, положила в нее горку оливье и стала отрешённо есть.
Так тянулось время: Костик был где-то в себе, Витёк неистово дёргался, Ленок плакала, Яна ела, Соня не шевелилась.
— На хуй, блядь! Зачем эта жизнь?! А?! Зачем?! — неожиданно неистово заорала Ленок. Яна словно вновь вернулась в комнату, швырнула на стол тарелку, обойдя парней, быстро подошла к подруге и крепко обняла её:
— Успокойся. Всё нормально, Ленчик.
— Этот год самый худший в моей жизни, сначала умер троюродный дядя, я его ни разу не видела, затем двоюродная сестра лучшей маминой подруги, я несколько раз видела её у нас в гостях, затем мать моей подруги разбилась на машине, затем — моя бабушка, инфаркт, и недели две назад моя подруга, Тоня, рак легких. Я не могу этого понять. Смерть всё ближе и ближе…
— Не надо понимать, надо принять, — прошептала Яна.
— Я не понимаю, столько смертей, и этот теперь. Я не понимаю. Я не понимаю.
Ленок и Яна обнявшись сидели в уголке комнаты; ритм транса не заставлял биться их пульс чаще, горечь и понимание заглушили его.
От бешеного танца Костика пол вокруг него украсился кровавыми следами.
Русская печка жарила вовсю, и парни обнажились до пояса. То ли ещё будет, — подумала Ленок и хихикнула.
— Чего улыбаешься? — поинтересовалась Яна.
— В предвкушении, — ответила Ленок, указывая подбородком на танцующих парней.
И предвкушать действительно было что. В программе праздника: водопад шампанского, дорогущий коньяк, водка, собственные настойки на чистейшем спирту; фрукты, икра, жирная солёная сёмга; индийская травка, экстези и бесконечные диски с музыкой в стиле транс. И самое главное — уже давно сроднившаяся компания: Костик с Яной, Витёк, Соня. Ленок была давней подругой Яны.
Девчонки готовили салаты: по отходняку еда исчезает, как гуманитарный груз в эпицентре происшествия. Парни танцевали, раззадоривая организм перед принятием всяких химикатов.
Соне показалось, что за дверью кто-то шумит, и пришлось прокричать парням: За дверью что-то скрипит! Посмотри!
Витёк открыл дверь небольшой комнаты, вместившей в себе пятерых человек, и к ним присоединился жирный чёрный кот. Он по-хозяйски вспрыгнул на свободный стул и стал выжидающе и умоляюще поглядывать на кусок докторской колбасы.
— Жирное говно! — возмутился Витёк. — Пшёл отсюда!
И он бесцеремонно схватил кота и пинком отправил его за дверь.
Девчонки, возмущённые поступком Витька, стали читать ему мораль. А Ленок поинтересовалась: Хоть чей это? Но ни Костик, ни Яна не знали и более того — видели этого кота впервые.
К одиннадцати вечера хавчик был готов, девчонки тоже успели нарядиться. Транс не затихал ни на минуту, но слух уже к нему привык, и теперь тишина резала бы ухо.
Парни выпили по таблетке, чтобы быть готовыми в полночь. Соня с Яной уже во второй раз тянули дым индийской растительности. Ленок, истекая слюной, поглядывала на теплеющую, покрытую капельками, бутылку водки. За дверью в комнату все услышали явственное царапанье.
— Опять говно! — крикнул Витёк, подбежал к двери и резко раскрыл её, чтобы раз и навсегда вышвырнуть кота.
Чёрный ком молниеносно вскочил на Витька и вцепился ему когтями в лицо, Витёк взвыл матом, отодрал шипящего кота и с силой бросил его в сторону раскаленной печки. Опаленный кот тонко мяукнул, метнулся на пол и снова на Витька — теперь на ногу. Костик тем временем нашел старый дедов костыль и смог так пихнуть им кота, что тот снова оказался на полу, где Костик добил его точным ударом по голове. Девчонки приросли к стенам, Витёк уже сидел на стуле, держась за лицо. Таблетки начали действовать, и Костик, отбросив окровавленный костыль, не помня себя задергался в такт музыке, закатывая глаза и смотря на всех подергивающимися белками. Вдруг истерично заржал Витёк; скалясь, стал размазывать по лицу капающую и засыхающую на волосах груди кровь. Яна опомнилась и побежала за аптечкой. Ленок заплакала. Соня застыла с бессмысленным от действия травки взглядом.
Яна с трудом обработала сопротивляющемуся Витьку кошачьи порезы. Кровь прекратила сочиться, и Витёк как ни в чем не бывало принялся дёргаться в такт трансу. В центре комнатки два парня с неестественной скоростью дергались под транс-музыку, и страшно лежала между ними неподвижная окровавленная кошачья туша. Ленок тихо плакала, отвернувшись к стенке. Соня не двигалась, застыла. Яна вошла в комнату с ржавой лопатой и ведром, пошла к трупу. Костик дернулся на звук её шагов и, бешено посмотрев на застывшую Янку кровавыми от лопнувших сосудов глазами, угрожающе предупредил: Не лезь. Затем закатил зрачки и опять стал дёргаться под музыку.
Яна шагнула назад, уронила на пол лопату и ведро, взяла тарелку, положила в нее горку оливье и стала отрешённо есть.
Так тянулось время: Костик был где-то в себе, Витёк неистово дёргался, Ленок плакала, Яна ела, Соня не шевелилась.
— На хуй, блядь! Зачем эта жизнь?! А?! Зачем?! — неожиданно неистово заорала Ленок. Яна словно вновь вернулась в комнату, швырнула на стол тарелку, обойдя парней, быстро подошла к подруге и крепко обняла её:
— Успокойся. Всё нормально, Ленчик.
— Этот год самый худший в моей жизни, сначала умер троюродный дядя, я его ни разу не видела, затем двоюродная сестра лучшей маминой подруги, я несколько раз видела её у нас в гостях, затем мать моей подруги разбилась на машине, затем — моя бабушка, инфаркт, и недели две назад моя подруга, Тоня, рак легких. Я не могу этого понять. Смерть всё ближе и ближе…
— Не надо понимать, надо принять, — прошептала Яна.
— Я не понимаю, столько смертей, и этот теперь. Я не понимаю. Я не понимаю.
Ленок и Яна обнявшись сидели в уголке комнаты; ритм транса не заставлял биться их пульс чаще, горечь и понимание заглушили его.
От бешеного танца Костика пол вокруг него украсился кровавыми следами.
Страница
1 из 2
1 из 2
