— Давайте, быстрее! — Я едва ли не приплясывал от нетерпения. Жена всегда копается, когда я куда-нибудь опаздываю…
Добавить в моё избранное
6 мин, 9 сек 2723
Младший брат её стоял рядом со мной в прихожей, дожидаясь окончания сборов. Дорогой и строгий костюм, очки в тонкой блестящей оправе. Непроницаемая приветливость на лице юноши, делала его похожим на уже состоявшегося адвоката, хотя парень только намеревался поступать в ВУЗ на «юридический». Не скупилась тёща, устраивая будущее своих детей. Наш же Алёшка решил год после окончания школы поработать, «сходить» в армию (благо служат сейчас всего год), а после определиться, какой специальности стоит обучаться…
— Лена! — Предупредил я, чувствуя, что на приём к нотариусу уже не успеваю. — Вы сейчас на автобусе в свою галерею поедете!
— Не шумите, Сергей Александрович. — Повернулась ко мне тёща. Стоя у трюмо, она помогала жене укладывать прическу. — Вы нас по пути высадите, на проспекте. Квартал-другой мы можем пройти и пешком.
— Мама, вы сама любезность — не удержался я.
Они у нас проездом. Теща решила совместить полезное с приятным — деловую командировку с визитом к родственникам и приобщением к высокой культуре своего шестнадцатилетнего отпрыска.
Я нервно вздохнул. Ладно б еще приобщала к чему-то разумному, вечному. Так нет же — поклонница авангардного искусства, супрематизма там разного, она решила и его познакомить с направлением, на мой взгляд, глупым и бестолковым. Последний день командировки будет посвящен посещению выставки работ Казимира Малевича. Ей богу, меня не на шутку раздражало восторженное отупение, с коим некоторые «ценители» замирали перед его «Черным квадратом». Такой шедевр и у нас в квартире имеется, совершенно бесплатный. Вторую неделю всё никак не могу заехать в магазин и купить вентилятор, чтобы заткнуть, таким образом, зияющую дыру вентиляционной шахты.
— Ну, всё, поехали. — Лена торопливо крутнулась у зеркала, оглядев себя напоследок, подхватила сумочку. — Выходим.
Ловко лавируя в неторопливом потоке, я по-детски радовался про себя, если удавалось проскочить очередной светофор на зеленый. До встречи оставалось 15 минут, а дорога была ещё так длинна и нетороплива. «Ничего, — думал я, — сейчас семью высажу и ещё притоплю. Успею. Должен успеть!» Заранее разглядев место для парковки, я прибавил газу и юркнул туда, проскользнув между машинами.
— Ну, давайте, выходите быстрее. — Повернулся я к своим. — В три буду возвращаться, поставлю машину со стороны входа. Всё! Пока! Любуйтесь.
Лишь тёща, хлопнув дверцей, отошла от машины, я воткнул передачу и лихо ввинтился в основной поток. «И в самом деле, чего у него там накипело, заставив рисовать эти плоские разноцветные фигуры? Они уместны в оформлении, в рекламе, но это же не картины, чёрт их побери! « — подумал я напоследок, прежде, чем снова с головой погрузиться в управление автомобилем. «Вот уроды, плетутся как слепые бараны». Приходилось постоянно дёргать рычаг, давить тормоз, чтобы не «поцеловать» чей-нибудь бампер. Облегчённо вздохнуть удалось лишь на бульваре. Я уже видел высотку, во двор которой нужно было повернуть, и мысленно отсчитывал секунды.
«Вот же козёл! — ругнулся я, принимая вправо, чтобы не столкнуться с Рафиком, — Дорогу уступает! Ведь нет никого!» Вдавил педаль. Ускорение приятно навалилось на плечи…
Хрен с два! Там был ЗИЛ! Удар! Стойки крыши вмиг смялись, приняв угрожающие формы, стекло побелело. Хрусткий удар в голову — Дыщь! — мир схлопнулся в точку и угас…
Прошло некоторое время прежде, чем на ум пришло первое соображение. Наверное, я очнулся. Но в тишине очнулся и темноте, не чувствуя ни рук, ни ног. Я жив? Наверное. И не умер, думается, лишь потому, что смог сконцентрироваться в последний момент, не позволив в панике распылить сознание!
Так, себя я обрёл, только вот боли почему-то до сих пор не чувствую. Странно это. Я помнил, что угодил в аварию. С содроганием представил, как безобразно, наверное, сейчас выгляжу со стороны. Весь в крови. Мне запомнился краткий, оглушительный хруст черепных костей. Голова разбита и, думаю, сильно.
Но я живу! Живу же?
Словно висишь в пустоте, но даже этого не ощущаешь. Я подожду. Скоро подъедут врачи. Они помогут, спасут. Главное удержать сознание. Отпустить его, расслабиться, уснуть — это умереть. Буду ждать, терпеть, терпеть. За мою жизнь ведь наверняка борются: вытаскивают из машины, уговаривают, чтоб держался и тоже боролся до конца. Только, вот, не слышу я их.
А если прислушаться и попробовать сориентироваться? Я ведь не пробовал. Пока еще ничего не понятно: ни как я лежу, ни сколько времени прошло! Одно знаю — пока могу размышлять — не умер и надо держаться. Может «скорая» ещё не приехала? Для меня время, по большому счёту, продолжало стоять на месте.
Что же они там тянут? Так долго не выдержать… Тяжесть какая-то неприятная наваливается.
Тяжелею…
Э, эскулапы, где ж вы там? Мне ж нельзя вот так, просто, умирать! У меня ведь, Лена, Алёшка. Мама не переживёт этого.
— Лена! — Предупредил я, чувствуя, что на приём к нотариусу уже не успеваю. — Вы сейчас на автобусе в свою галерею поедете!
— Не шумите, Сергей Александрович. — Повернулась ко мне тёща. Стоя у трюмо, она помогала жене укладывать прическу. — Вы нас по пути высадите, на проспекте. Квартал-другой мы можем пройти и пешком.
— Мама, вы сама любезность — не удержался я.
Они у нас проездом. Теща решила совместить полезное с приятным — деловую командировку с визитом к родственникам и приобщением к высокой культуре своего шестнадцатилетнего отпрыска.
Я нервно вздохнул. Ладно б еще приобщала к чему-то разумному, вечному. Так нет же — поклонница авангардного искусства, супрематизма там разного, она решила и его познакомить с направлением, на мой взгляд, глупым и бестолковым. Последний день командировки будет посвящен посещению выставки работ Казимира Малевича. Ей богу, меня не на шутку раздражало восторженное отупение, с коим некоторые «ценители» замирали перед его «Черным квадратом». Такой шедевр и у нас в квартире имеется, совершенно бесплатный. Вторую неделю всё никак не могу заехать в магазин и купить вентилятор, чтобы заткнуть, таким образом, зияющую дыру вентиляционной шахты.
— Ну, всё, поехали. — Лена торопливо крутнулась у зеркала, оглядев себя напоследок, подхватила сумочку. — Выходим.
Ловко лавируя в неторопливом потоке, я по-детски радовался про себя, если удавалось проскочить очередной светофор на зеленый. До встречи оставалось 15 минут, а дорога была ещё так длинна и нетороплива. «Ничего, — думал я, — сейчас семью высажу и ещё притоплю. Успею. Должен успеть!» Заранее разглядев место для парковки, я прибавил газу и юркнул туда, проскользнув между машинами.
— Ну, давайте, выходите быстрее. — Повернулся я к своим. — В три буду возвращаться, поставлю машину со стороны входа. Всё! Пока! Любуйтесь.
Лишь тёща, хлопнув дверцей, отошла от машины, я воткнул передачу и лихо ввинтился в основной поток. «И в самом деле, чего у него там накипело, заставив рисовать эти плоские разноцветные фигуры? Они уместны в оформлении, в рекламе, но это же не картины, чёрт их побери! « — подумал я напоследок, прежде, чем снова с головой погрузиться в управление автомобилем. «Вот уроды, плетутся как слепые бараны». Приходилось постоянно дёргать рычаг, давить тормоз, чтобы не «поцеловать» чей-нибудь бампер. Облегчённо вздохнуть удалось лишь на бульваре. Я уже видел высотку, во двор которой нужно было повернуть, и мысленно отсчитывал секунды.
«Вот же козёл! — ругнулся я, принимая вправо, чтобы не столкнуться с Рафиком, — Дорогу уступает! Ведь нет никого!» Вдавил педаль. Ускорение приятно навалилось на плечи…
Хрен с два! Там был ЗИЛ! Удар! Стойки крыши вмиг смялись, приняв угрожающие формы, стекло побелело. Хрусткий удар в голову — Дыщь! — мир схлопнулся в точку и угас…
Прошло некоторое время прежде, чем на ум пришло первое соображение. Наверное, я очнулся. Но в тишине очнулся и темноте, не чувствуя ни рук, ни ног. Я жив? Наверное. И не умер, думается, лишь потому, что смог сконцентрироваться в последний момент, не позволив в панике распылить сознание!
Так, себя я обрёл, только вот боли почему-то до сих пор не чувствую. Странно это. Я помнил, что угодил в аварию. С содроганием представил, как безобразно, наверное, сейчас выгляжу со стороны. Весь в крови. Мне запомнился краткий, оглушительный хруст черепных костей. Голова разбита и, думаю, сильно.
Но я живу! Живу же?
Словно висишь в пустоте, но даже этого не ощущаешь. Я подожду. Скоро подъедут врачи. Они помогут, спасут. Главное удержать сознание. Отпустить его, расслабиться, уснуть — это умереть. Буду ждать, терпеть, терпеть. За мою жизнь ведь наверняка борются: вытаскивают из машины, уговаривают, чтоб держался и тоже боролся до конца. Только, вот, не слышу я их.
А если прислушаться и попробовать сориентироваться? Я ведь не пробовал. Пока еще ничего не понятно: ни как я лежу, ни сколько времени прошло! Одно знаю — пока могу размышлять — не умер и надо держаться. Может «скорая» ещё не приехала? Для меня время, по большому счёту, продолжало стоять на месте.
Что же они там тянут? Так долго не выдержать… Тяжесть какая-то неприятная наваливается.
Тяжелею…
Э, эскулапы, где ж вы там? Мне ж нельзя вот так, просто, умирать! У меня ведь, Лена, Алёшка. Мама не переживёт этого.
Страница
1 из 2
1 из 2
