Пузырь жизни

— Очнись … Проснись … Ещё не всё потеряно.

Таинственная волна принесла вместе с осознанием чувство безмерного одиночества и отчаяния. Вокруг простирался бесконечный лиловый океан. Океан казался бездонным, а его поверхность терялась где-то в неведомой выси. Мутная лиловая слизь, обволакивая тело, казалось, проникла во все поры кожи. Бориса охватил ужас — ещё немного и тело совершенно растворится в этой лиловой жиже.

Сквозь плотную склизкую муть доносился тревожный гомон сотен голосов. Бессмысленное, бездушное бормотание. Борис долго и тщетно пытался разглядеть, откуда доносится гул. Наконец, сквозь лиловую пелену стали проступать очертания тёмно-лиловых человеческих тел.

Они, словно окоченевшие трупы бессмысленно болтались в бездонном тёмном океане, то и дело натыкаясь друг на друга. Борис попытался поднять руку, но не смог. Ноги, руки, пальцы — всё застыло в оцепенении. Тут кто-то осторожно коснулся плеча. Борис почувствовал на себе чей-то взгляд. Зрачки стали лихорадочно метаться по синей поверхности глазного яблока. С неимоверным усилием он повернул голову и увидел уставшую от страданий сизую физиономию нежданного гостя. В глазах стояла такая невыносимая тоска и отчаяние, что Борис невольно отвел взгляд. Только тут он заметил, что на него смотрят сотни тёмно-синих глаз, с выражением той же бесконечной тоски.

— Бе-ба ме-на-на-ве-ва.

— Бессмысленный бред. Значит они еще в состоянии шевелить языком и губами.

Так вот откуда идёт этот бессмысленный гомон. Но как же я попал сюда? Неужели мне суждено болтаться в этой лиловой мути целую вечность, в окружении этих ужасных призраков? Ах, зачем я проснулся. Какой мучитель вырвал меня из небытия?

Трупы окружили Бориса плотным кольцом и напирали на него своими распухшими и в то же время твердыми телами. Борис ещё раз попытался пошевелиться.

— Повсюду они. Бесполезно. Ничего нельзя сделать. Эти зомби сильнее, их много. Кстати, если они — призраки, тогда кто же я?!

Напряжение мысли вызвало тупую боль, и Борис отогнал прочь обрывки догадок. Сознание замерзало, застывало, заволакивалось неведомой слизью и уходило вглубь, оставляя на поверхности одни инстинкты. Борис чувствовал, как растворяется в этом лиловом океане, становится частичкой бесконечной армии призраков.

— Почему бы и нет.

Борис судорожно вздохнул, глотнул вязкой лиловой жижи и … заметил, как нечто светлое, искрящееся мириадами искр и огней забрезжило вдали. Надвигающийся свет взбудоражил скорченные тела. Бормотание сотен и сотен голосов усилилось. Теперь уже смутный гомон сменился томительными стонами и отчаянными криками. Свет приближался. Вместе с приближением света сквозь бормотание и стоны всё отчётливей пробивался и нарастал странный гул. Постепенно сквозь дикую какофонию звуков Борис уловил до боли знакомые звуки: шум февральского ветра, шорох осенней листвы, крик птиц и зверей.

Теперь Борис отчётливо видел — к ним приближается шар белого света. Шар пульсировал миллионами жизней, излучая в пространство энергию любви и света.

— Пузырь жизни, — так почему-то назвал Борис приближающийся огненный шар. — Наверное, он то и вытянул меня из небытия.

Пузырь жизни втягивал в свою сферу всё новые и новые тела. Те, кого касался свет оживали, наполнялись энергией и, радостные, исчезали в ярком мареве. Но те, а таких было гораздо больше, кому не удавалось войти в пузырь жизни стонали от отчаяния и боли. Бориса обуял дикий страх, что пузырь пройдет мимо и оставит его в лиловой пучине навечно. Шар, беспорядочно меняя направления, приближался к Борису. И тут он вспомнил всё…

Борис уставился на покрытую снегом улицу. По переулкам гуляла пурга. Редкие прохожие, с высоты многоэтажки похожие на гномов, кутались в шубы, пытаясь спастись от пронизывающего ледяного ветра. Тут сквозь пелену разыгравшейся метели Борис разглядел чёрный силуэт. Некто, одетый во всё чёрное стоял неподвижно и наблюдал за его окном. Ледяной ветер развевал края тёмного плаща незнакомца. Невозможно было разглядеть ни лица, ни одежды.

— Откуда взялся этот тип? И что ему надо?

В последние дни этот тёмный силуэт повсюду преследовал его. Борис отвернулся от окна и стал нервно прохаживаться по комнате, то и дело поглядывая в сторону телефонного аппарата. Наконец, он поднял трубку и набрал номер. Долгое время ему никто не отвечал. Наконец, на другом конце провода раздался возмущённый женский голос.

— Опять ты? Я же просила, чтобы ты больше не звонил. Перестань меня преследовать. Я же сказала, что между нами всё кончено.

— Марина, послушай … почему ты не хочешь выслушать меня. Ты всё не правильно поняла … я ни в чём не виноват.

В трубке раздались частые гудки.

Борис почувствовал, как его обволакивает отчаяние и одиночество. Казалось, какая-то чёрная гадина проникла в нутро и медленно, но беспрерывно подтачивает его душу своей тоской.