Тридцать четыре секунды. Къярто не считает их, он видит и чувствует: секунды осыпаются на каменный пол, рядом с ногтем его указательного пальца, поверх знаков, которые он чертит. Внешний круг, нерушимая преграда. Двенадцать слогов.
Добавить в моё избранное
6 мин, 15 сек 6546
Сквозь порез на пальце, всей своей кровью до самого локтя, до самого сердца Къярто чувствует каменный холод. Он чувствует стыки тёмных плит, гладкий и грязный рельеф. Это место — зал исторического музея. Над головой у них скорбно замерла подвеска из хрусталя и тумана, восемьдесят четыре огромных кристалла, в каждом заключено чьё-то имя. Къярто надеется, что люди, которые придут за ними, не станут стрелять здесь, или, если станут, то только в него.
Двадцать пять секунд — внешний круг закончен.
Къярто, не задумываясь, прокусывает указательный палец другой руки и начинает круг внутренний. Острей и отчётливей становится всё, что происходит рядом. Воздух прорезал сосредоточенный хруст и шумные, слишком редкие выдохи — это Кина безучастно и нервно надкусывала свёрнутый трубочкой засушенный лист едкого карто. Не оборачиваясь, Къярто видел: у Кины пустые глаза, она стоит, прислонившись к стене и смотрит в пустоту. Никуда не смотрит.
Полчаса назад Кина требовала, чтобы они бежали. Кина настаивала на том, что она всё ещё главная, и, в конце концов, нет другого способа спастись.
«Отрицание, отрицание, отрицание» — чертит Къярто на полу, отсекая опасность.
— Если я вас закрою, вы спасётесь, — ответил он Кине полчаса назад — это бездна времени, море молчаливого ожидания, — они никого не увидят здесь, только меня, а потом вы уйдёте. Позволь мне сделать это.
— Хочешь быть нашим героем, Къярто? — в голосе Кины мелькнула прежняя скупая насмешливость, она быстро взглянула на Шели, и объявила, — Извини, но я хорошо понимаю, почему ты это делаешь, и — нет, я не разрешаю. Бегите, дети.
Къярто взбесился — мгновенно, почти до боли; он чуть не задохнулся этим бешенством, но процедил на удивление спокойно и тихо:
— Я тоже понимаю про тебя Кина. Мы никуда не уйдём. Я могу вас закрыть или не закрывать, если ты запрещаешь, но мы не уйдём.
Шели поспешно и храбро кивнула, глаза у неё вспыхнули — слезами или решимостью, сквозь весь этот думный сумрак не разберёшь. Кина пожала плечами, прислонилась к стене, и больше не разговаривала.
«Пусть сердится на меня, — решил Къярто, — если останусь жив, сбегу от них и тогда извинюсь. Я знаю, что прав, и она знает. Просто ей плохо сейчас»
Къярто тоже было плохо. Терпкий запах карто не заглушал медного запаха крови. Тэн лежал на полу, опрокинутый навзничь, бледный и мёртвый, совсем близко. Къярто осмелился скосить на него глаза — в прошлый раз, когда Къярто видел Тэна, скованный его смертью так, словно она лишила возможности двигаться, как смерть собственная, Тэн смотрел туда же, куда теперь уставилась Кина. Никуда не смотрел. Теперь Шели опустила ему веки и положила поверх них свой волос, длинный с светлый. «Теперь Тэн сможет уйти в другой сон, — подумал Къярто, — если, конечно, он верил в эту легенду. А если нет, значит, его ресницы не связаны волосом Шели и он всё ещё видит нас, или слышит. В любом случае, он был бы горд, что я их защищаю. Был бы благодарен, что защищаю Кину».
Жаль только, что сама Кина не верила, что защитить их способен кто-либо, кроме неё самой — или Тэна. Тэн единственный из них по-настоящему умел нападать. Они были отличной командой: каждый — почти гений в собственном деле, каждый — прочная и незаменимая часть квадрата. Къярто представлял, что их группа — слова одного предложения. Но сейчас больше похоже было, что они — три слога длинного угловатого слова, состоящего, по правилам, из четырёх слогов. Один слог-выдох небрежно вычеркнули, и всё их существование потеряло смысл, обратилось нелепой белибердой. Къярто нахмурился. Если думать так, можно ошибиться. Если Къярто ошибётся, его защита не будет безупречной. Нельзя было отвлекаться, нельзя было смотреть на Шели, растеряно притихшую рядом с Тэном. Стук об пол её подарка, тонкого кружка меди, привязанного к запястью, почему-то раздражал Къярто. Амулет скрёбся по камню, впитывающему слова, рядом с тёплыми ещё буквами. Къярто надеялся, что каким-нибудь неведомым образом подарок Шели укроет их дополнительной безопасностью, но не особенно в это верил. Магию слов Къярто не мог ни нарушить никто, кроме него самого.
Тэн был единственным, кто по-настоящему умел нападать.
Къярто умел собирать и разбирать части целого, он многое умел, но главной его задачей была практическая проработка планов, поиск информации и защита.
Шели умела лечить, но до сих пор всё шло так хорошо, что в её помощи не было необходимости. Порой она робко жаловалась, что чувствует себя бесполезной, а Кина с жёстким створчатым смехом отвечала: «Лучше б такая бесполезность продолжалась подольше». Сейчас Къярто убедился снова — зря Кина говорила так. Слова материальны, даже если ты не наделяешь их особенным смыслом, даже если ты не обладаешь особенной силой, твоё случайное слово может сбить линию жизни, вывернуть её, искривить дрожащим пунктиром. Но Кина не слишком верила власти таких случайных слов.
Двадцать пять секунд — внешний круг закончен.
Къярто, не задумываясь, прокусывает указательный палец другой руки и начинает круг внутренний. Острей и отчётливей становится всё, что происходит рядом. Воздух прорезал сосредоточенный хруст и шумные, слишком редкие выдохи — это Кина безучастно и нервно надкусывала свёрнутый трубочкой засушенный лист едкого карто. Не оборачиваясь, Къярто видел: у Кины пустые глаза, она стоит, прислонившись к стене и смотрит в пустоту. Никуда не смотрит.
Полчаса назад Кина требовала, чтобы они бежали. Кина настаивала на том, что она всё ещё главная, и, в конце концов, нет другого способа спастись.
«Отрицание, отрицание, отрицание» — чертит Къярто на полу, отсекая опасность.
— Если я вас закрою, вы спасётесь, — ответил он Кине полчаса назад — это бездна времени, море молчаливого ожидания, — они никого не увидят здесь, только меня, а потом вы уйдёте. Позволь мне сделать это.
— Хочешь быть нашим героем, Къярто? — в голосе Кины мелькнула прежняя скупая насмешливость, она быстро взглянула на Шели, и объявила, — Извини, но я хорошо понимаю, почему ты это делаешь, и — нет, я не разрешаю. Бегите, дети.
Къярто взбесился — мгновенно, почти до боли; он чуть не задохнулся этим бешенством, но процедил на удивление спокойно и тихо:
— Я тоже понимаю про тебя Кина. Мы никуда не уйдём. Я могу вас закрыть или не закрывать, если ты запрещаешь, но мы не уйдём.
Шели поспешно и храбро кивнула, глаза у неё вспыхнули — слезами или решимостью, сквозь весь этот думный сумрак не разберёшь. Кина пожала плечами, прислонилась к стене, и больше не разговаривала.
«Пусть сердится на меня, — решил Къярто, — если останусь жив, сбегу от них и тогда извинюсь. Я знаю, что прав, и она знает. Просто ей плохо сейчас»
Къярто тоже было плохо. Терпкий запах карто не заглушал медного запаха крови. Тэн лежал на полу, опрокинутый навзничь, бледный и мёртвый, совсем близко. Къярто осмелился скосить на него глаза — в прошлый раз, когда Къярто видел Тэна, скованный его смертью так, словно она лишила возможности двигаться, как смерть собственная, Тэн смотрел туда же, куда теперь уставилась Кина. Никуда не смотрел. Теперь Шели опустила ему веки и положила поверх них свой волос, длинный с светлый. «Теперь Тэн сможет уйти в другой сон, — подумал Къярто, — если, конечно, он верил в эту легенду. А если нет, значит, его ресницы не связаны волосом Шели и он всё ещё видит нас, или слышит. В любом случае, он был бы горд, что я их защищаю. Был бы благодарен, что защищаю Кину».
Жаль только, что сама Кина не верила, что защитить их способен кто-либо, кроме неё самой — или Тэна. Тэн единственный из них по-настоящему умел нападать. Они были отличной командой: каждый — почти гений в собственном деле, каждый — прочная и незаменимая часть квадрата. Къярто представлял, что их группа — слова одного предложения. Но сейчас больше похоже было, что они — три слога длинного угловатого слова, состоящего, по правилам, из четырёх слогов. Один слог-выдох небрежно вычеркнули, и всё их существование потеряло смысл, обратилось нелепой белибердой. Къярто нахмурился. Если думать так, можно ошибиться. Если Къярто ошибётся, его защита не будет безупречной. Нельзя было отвлекаться, нельзя было смотреть на Шели, растеряно притихшую рядом с Тэном. Стук об пол её подарка, тонкого кружка меди, привязанного к запястью, почему-то раздражал Къярто. Амулет скрёбся по камню, впитывающему слова, рядом с тёплыми ещё буквами. Къярто надеялся, что каким-нибудь неведомым образом подарок Шели укроет их дополнительной безопасностью, но не особенно в это верил. Магию слов Къярто не мог ни нарушить никто, кроме него самого.
Тэн был единственным, кто по-настоящему умел нападать.
Къярто умел собирать и разбирать части целого, он многое умел, но главной его задачей была практическая проработка планов, поиск информации и защита.
Шели умела лечить, но до сих пор всё шло так хорошо, что в её помощи не было необходимости. Порой она робко жаловалась, что чувствует себя бесполезной, а Кина с жёстким створчатым смехом отвечала: «Лучше б такая бесполезность продолжалась подольше». Сейчас Къярто убедился снова — зря Кина говорила так. Слова материальны, даже если ты не наделяешь их особенным смыслом, даже если ты не обладаешь особенной силой, твоё случайное слово может сбить линию жизни, вывернуть её, искривить дрожащим пунктиром. Но Кина не слишком верила власти таких случайных слов.
Страница
1 из 2
1 из 2
