Кладбищенский сторож

Глубоко посажанные, выцветшие глаза смотрели как-то весело на пламя печки, но отдавали каким-то холодом, отчего у Мишки пробежала неприятная дрожь по спине. Весь седой, с густой бородой до середины впалой груди, с глубокими морщинами на высоком лбу, костлявыми синюшными руками, и тонкими, заметно выступающими из под брюк ногами — Мишке он показался очень необычным, как будто перед ним был волшебник из сказки.

Парень с трудом оторвал свой взгляд от этого простенько одетого, на одну рубашку, бывшую когда-то красной и в темных брюках, необычного старого покроя, худенького и маленького старичка. Ощутив теперь свое неоспоримое физическое превосходство над ним, Миша заметно приободрился. Для верности снял мокрую джинсовую рубаху, и, поигрывая мускулами, начал её выжимать, продолжая осматриваться вокруг. Но взор дальше свечек не проникал, а свечи освещали только стол и печку, ни какой домашней утвари больше не было видно. Чай закипел, и старик налил кипяток в большую алюминиевую кружку. Миша тем временем, старался пристроиться поближе к печке. Как-то у тебя сильно убого, даже кости кинуть не на что. — Огляделся вокруг Михаил Ты это хоть наживи, а потом попрекай. Ишь выискался. — Пробурчал старик недовольно, но явно сдерживая себя, что б не сказать нечаянно лишнего. Дед обхватил ладонями кружку с кипятком, и подув в неё, отглотнул немного. На, будешь? — предложил он Мишке. — Только кружка у меня одна, не обессудь. Старик хитро прищурил глаз и замер в ожидании. Мишка не задумываясь, схватил горячую кружку, дунул посильнее и отхлебнул половину. Горячая жидкость прошла теплом по всему телу. Как только парень оторвал питье от губ, дед вскочил и истошно заорал: Слава Всевышнему, значит Ты есть! Теперь покой! После стольких лет одиночества! Ты меня парень прости за все, если сможешь, конечно, но раз ты меня увидел, значит это твоя судьба. Извини больше говорить нет времени, вот, читай и все поймешь. Прощай! — С этими словами он протянул Мишке написанный листок и исчез как вспышка фотоаппарата, оставив на глазах неприятное ощущение. Ничего толком не успев сообразить, парень начал читать текст, написанный на желтой бумаге, и по всей видимости кровью, уже давно высохшей, кроме одного слова, первого в этом послании Михаил. Мишку прошиб холодный озноб, трясущимися руками, еле держал текст перед глазами, что бы строчки ни путались. Михаил! Я хранитель этого кладбища, кладбищенский сторож. Если ты это читаешь, знай теперь ты на моем месте. Волею небес я ухожу на покой. Жди и твое время придет через 50, а может и 100 лет, никто не знает, лишь Он один. Моли Его, если умеешь, выполняй, что поручено: смотри! чтоб мертвые спали спокойно, береги их от живых. В тебе есть теперь сила, употреби её на защиту и ты получишь покой. Пост передашь тому, кто тебя увидит. Прости еще раз и прощай!. Внизу страницы была еще приписка: Чуть не забыл. Слова заклинаний, которые тебе помогут, прочтешь на могиле Љ 111. Думаю, у тебя будет время её найти на северной стороне кладбища. Теперь, пожалуй, все. Прощай! Да, смерти не бойся, ведь ты уже умер и теперь можешь и должен приступить к своей новой должности. Всего хорошего! Твой Николай. Утренние лучики летнего солнца, пробиваясь сквозь густую листву, осветили бликами одинокий разбитый мотоцикл, прислоненный к старому клену, рядом с поросшим мелкой травкой могильным холмиком.