Посещение. 31 октября

Как о постороннем, парень размышлял, что дома ждёт его мирная семейная трапеза, видел перед глазами приготовленную к ужину столовую — гордость матери: она недавно привела помещение в порядок и по праву назвала его Белой комнатой. Мать любит чистые цвета.

Въехав в ограду парка и через некоторое время остановившись перед трёхэтажным зданием, Редли будто только сейчас вспомнил, что в машине он не один. Перегнувшись через пассажира, он открыл ему дверцу. Незнакомец вышел. Редли тоже — и встал перед лестницей в дом. Они переглянулись. Незнакомец, не дрогнув ни единой чертой лица, протянул парню нож. Тот взял, нисколько не сомневаясь. И медленно, не торопясь, вошёл в дом. Незнакомец присел на капот машины, прикуривая сигарету и отрешённо рассматривая праздничную гирлянду, укреплённую на крыльце, к которому не осмелился подойти ни один ребёнок пригорода.

Взметнулись долгие крики ярости и боли, приглушённые стенами, — и оборвались один за другим, не долетя до вершин отчаяния.

Тишина в доме продолжалась недолго.

Задняя дверь, знал незнакомец, открыта. Редли вытаскивает трупы и сбрасывает их в небольшой парковый пруд неподалёку от дома. Прислуга уже ушла, так что, кроме семьи, никто не пострадал.

Светловолосый запрокинул голову. Снежинки мягко касались его лица и легко скользили, падая на плечи, а затем уже в достаточно плотный белый покров на земле. Он глубоко затянулся, следя, как алый след огня заторопился по сигарете к губам… Звуки из дома доносились достаточно деловитые, чтобы любой посторонний, вздумай он подойти к дому Биверов, решил: в помещениях идёт генеральная уборка. Только вот почему именно сейчас, в канун именно этой ночи… И только, может, горожанин, знающий историю семьи, понимающе кивнул бы и пожал плечами: а когда именно им и заниматься уборкой?

… Последний из Биверов стоял в мясном отделе центрального супермаркета и спокойно всматривался в витрину. Незнакомец столь же спокойно стоял за его спиной. Редли достал из пакета отрубленную руку своего отца, обошёл прилавок (глаза продавщицы скользнули по нему — сквозь него. Не увидела), открыл верхнюю раму витрины и положил конечность на верхнюю полку. После чего воткнул в обрубок ценник от свинины и снова замер. Незнакомец отступил назад, глядя, как продавщица сосредоточенно обслуживает покупателя, и медленно пошёл к выходу. Двери на фотоэлементах уже разъезжались, когда он услышал женский визг…

… Добрый человек, оставивший пачку сигарет, отсутствовал не более двух часов. За это время совсем похолодало, и старый Дуг уже подумывал пойти всё-таки домой. Не отпускал снег, мягкий и тёплый на вид. Хотелось смотреть и смотреть на белоснежное умиротворение, не моргая… А потом снова появился незнакомец. Дуг, по-детски ожидавший чудес даже в такую ночь, обрадовался, что домой не спешил: незнакомец протянул ему банку неплохого пива и сел рядом — со своей.

— Как ноги? Не болят?

— Было с утра немного… К перемене погоды, видно, к снегу, а сейчас даже полегчало. Прогулялись по улице? Весело у нас сейчас, а?

— Весело. Там, в конце улицы, над оврагом, дом богатый, в три этажа. Под старину. Чей такой?

— А, Биверов — тех, чей мальчишка недавно по площади на машине гонял.

— Слышал я, дом тот на костях да на крови построен. Правда ли?

— Людям рта не закроешь… Но, честно говоря, говорили много про тот дом нехорошего…

Они ещё немного поболтали о домах с историей, а потом незнакомец встал, пожал руку старику. Они с улыбкой перекивнулись, и светловолосый ушёл. А Дуг посидел ещё немного, вспоминая холодную, но сильную руку незнакомца, а затем к нему подошла Уинн, пожаловалась, что устала, и они вместе пошли на свою улицу… Что язвы на ноге исчезли, он увидит только назавтра.